Через несколько дней Абду-Рашид-бий вернулся и сообщил, что в Локай должен прийти Хурам-бек с полутора тысячами джигитов.
Борьба с басмачеством и укрепление Советской власти в Локае
В начале мая 1923 года части 13-го стрелкового корпуса, выполняя приказ П. А. Павлова, сосредоточились в отведенных им районах и приступили к боевым операциям. Нажим, произведенный на басмачей по всей территории Восточной Бухары одновременно, оказался для них неожиданным.
В Дюшамбе прибыл со своим полевым штабом командир корпуса Павлов. 7, 8 и 9-й стрелковые полки 3-й Туркестанской стрелковой дивизии занимали кишлаки, расположенные на больших дорогах, 6-я отдельная Алтайская кавалерийская бригада (командир бригады Степной-Спижарный) пошла в Кулябский боерайон, а 3-я бригада (11-й Камышинский и 12-й Саратовский полки) 2-й кавалерийской Ставропольской дивизии имени Блинова (командир бригады Тархов) нанесла первые удары басмачам в Бальджуанском районе.
В кампанию 1922 года, когда боевые действия наших войск велись разрозненно и кавалерийские полки гонялись за отдельными бандами, Ибрагим-бек имел воз-можность широкого маневра. Свои операции он проводил вдали от Локая, отвлекая от своей базы наши части и возвращаясь в Локай, чтобы привести в порядок свои банды, пополнить их людским составом.
Новая тактика, которой придерживался Павлов, противоречила привычным представлениям басмачей. В мае 1923 года бандам Ибрагим-бека наносились удары везде, где бы они ни появились.
Начало активных действий в Восточной Бухаре вынудило Ибрагим-бека уйти в Локай. Таким образом, я получил возможность нанести первый удар если и — не самому Ибрагим-беку, то одному из его главных курбашей — Хурам-беку.
Хурам-бек переправился со своей бандой через Кафирниган и поднялся в горы Ак-Тау в районе кишлака Ишкабад племени марка.
Это известие привез мне Доны-аксакал. Он приехал в штаб бригады ночью и сообщил, что, когда он покидал кишлак, Хурам-бек уже ушел в горы. Появление Доны в штабе бригады необходимо было сохранить в тайне, иначе его жизни угрожала бы опасность. Его накормили у меня в юрте, и он сразу же уехал к своим родственникам.
Остаток ночи прошел в подготовке к предстоящей операции. Вместе с командиром 2-го кавалерийского Гиссарокого полка Панкеевым мы наметили маршрут преследования и договорились, каким образом будем держать связь. Утром 18 мая Гиссарский полк выступил из Явана.
Путь его лежал через утопающие в садах кишлаки Шурча и Оби-Кеик. Дорога постепенно поднималась в горы. По склонам паслись отары овец и табуны коней. На пашнях трудились дехкане. Бойцы знали, что нужны решительность и смелость, чтобы оградить мирный труд людей от басмаческих набегов, заставить басмачей навсегда покинуть цветущую Локайскую долину.
Отдохнувшие кони легко шли по каменистой дороге. Ио уже веяло тревожным ветерком близкого боя и связанной с ним опасностью. Даже такие бывалые воины, как Панкеев, и те ощущали в груди тревожный холодок. Позднее Панкеев признавался, что он давно не испытывал такого волнения, как в это утро. А ведь за плечами Панкеева были тысячи километров дорог по горам и пустыням, десятки смертельных схваток и лихих кавалерийских атак.
Проводником в полку был Абдул-Азис. Организованная им агентурная связь работала безукоризненно. К головному отряду, с которым ехали Абдул-Азис и Панкеев, постоянно подъезжали всадники, быстро обменивались с Абдул-Азисом двумя — тремя фразами и снова исчезали на горных тропах. Иногда Абдул-Азис сворачивал в горные щели, чтобы встретиться со своими людьми.
В ночь на 20 мая полк остановился на последний перед боем ночлег. Абдул-Азис уехал вперед и вернулся неожиданно быстро. Оказалось, что в кишлаке Тюльки-Булак, километрах в десяти от места ночлега полка, появились басмачи. Абдул-Азис сказал, что одному из наших разведчиков — Набиеву удалось перехватить связного басмачей, который сообщил, что Хурам-бек ожидает прихода в Локай главнокомандующего войсками ислама Ибрагим-бека.
Ночью Панкеев окружил кишлак Тюльки-Булак. На рассвете два спешенных эскадрона, расположенные по склонам гор, увидели в садах кишлака привязанных к коновязям лошадей и спавших бандитов. Открыли огонь станковые пулеметы. Спешенные цепи пошли в атаку, расстреливая сверху метавшихся в панике басмачей. Разгром банды завершился конной атакой 3-го эскадрона, ворвавшегося в узкие улочки кишлака.
Басмачи садами пробирались к южной окраине, где была не замеченная ими ночью горная щель, размытая весенними потоками. Воспользовавшись ею, Хурам-бек в сопровождении десятка всадников ушел на юг.