После восьмичасового боя колодцы Балыклы были взяты. Ночные сумерки и густой туман помогли басмачам оторваться от преследовавших их бойцов и уйти. Вечером 2 марта полк подошел к колодцу Чарышлы. Наступавшие бойцы определяли направление по вспышкам выстрелов. Басмачи и здесь не выдержали ночной атаки.
Преследуя остатки банд Джунаид-хана, полк вынудил его бежать за границу. 10 апреля 1924 года, совершив 46-дневный марш с непрерывными боями, пройдя по пескам грозной пустыни тысячу километров, полк прибыл в город Кизыл-Арват.
За героический поход в Кара-Кумы и разгром Джунаид-хана ЦИК Союза ССР наградил 82-й Актюбинский кавалерийский полк третьим почетным Революционным Красным Знаменем, а 26 бойцов, командиров и политработников этого полка были награждены орденом Красного Знамени.
Рассказ Севрюгова о январских событиях и разгроме Джунаида проливал свет на положение в Хорезме. Выслушав его, я пришел к выводу, что племенная верхушка, сохранив свое привилегированное положение, возглавила местные органы Советской власти только благодаря недальновидности, а возможно, и прямому предательству отдельных руководящих работников в правительстве республики.
Мне нужны были факты, подтверждающие мои выводы, и я решил глубоко изучить положение в оазисе. Севрюгов был как раз тем человеком, которого, несмотря на его молодость, можно было привлечь к этому большому и сложному делу. В этом меня убедил его интерес к событиям, далеко выходящий за рамки обычной штабной службы. Когда я спросил его, откуда он так хорошо знает о прошлогоднем восстании и действиях 82-го Краснознаменного полка, Севрюгов смущенно от-ветил:
— Я, товарищ комбриг, собираю материал… Если хватит сил, попробую написать об этом книгу.
Мне понравился его ответ, и я спросил:
— А как вы смотрите на то, чтобы поездить по туркменским районам и подготовить подробный доклад о политических и экономических отношениях племен?
Севрюгов, не задумываясь, принял мое предложение.
Подготавливая в Ташаузе поездку Севрюгова, я столкнулся с таким довольно странным фактом. Оказывается, прежде чем послать своего работника в глубь области, местные органы власти должны были известить об этом соответствующего вождя. В противном случае тот не отвечал за жизнь посылаемого.
Нетрудно было догадаться, что, ставя такое условие, племенные вожди стремились избавиться от неугодных им лиц. Или же, заранее зная, кто и — зачем собирается к ним приехать, они окружали этого человека своими людьми и под предлогом охраны его жизни следили за каждым его шагом и поступком, получая, таким образом, полную информацию о планах и намерениях правительства. Требование вождей я мог понять, но как могло правительство республики мириться с подобным положением? И после этого Серденко и Турсун Ходжаев смели утверждать, что обстановка в Хорезме не вызывает беспокойства?
Посоветовавшись с командованием полка и местными товарищами, я решил нарушить установленный вождями порядок. Чтобы оградить свой авторитет, пле-менные вожди нередко сами организовывали убийства советских людей, посланных в их районы без согласия этих вождей. Поэтому я оповестил вождей, что отныне мои люди будут ездить по кишлакам и аулам, когда и куда им нужно, ибо мне известно, что трудовые массы туркмен сочувственно относятся к представителям Красной Армии и что, если с моими людьми что-нибудь случится, ответственность за это будут нести вожди.
В середине августа 1924 года Севрюгов в сопровождении проводника туркмена Кемине-Шиха выехал из Ташауза для выполнения моего задания. А через два дня я вернулся в Хиву.
На заседании Реввоенсовета Хорезмской группы войск я потребовал от политработников, чтобы они начали серьезно изучать обстановку и в узбекских районах. Прямо мне никто не возражал, но я чувствовал, что в лице Турсуна Ходжаева и близких ему людей я приобрел серьезных врагов.
Чтобы намеченные мною мероприятия прошли успешно, мне необходим был хорошо сколоченный и оперативно действующий штаб. Начальник штаба бригады Хилинский не мог обеспечить этого, и пришлось с ним расстаться.
Я обратил внимание на молодого начальника оперативного отдела А. В. Васильева.
В 1919 году Васильев, находясь в 3-й Туркестанской кавалерийской дивизии, участвовал в прорыве оренбургской пробки, хорошо проявил себя в боях и был назначен начальником разведки в бригаде Ушакова. Его незаурядные способности штабного работника мы обнаружили во время боев с басмачами в Ферганской до-лине. Здесь он проявил себя как вдумчивый командир, умеющий после тщательного изучения обстановки делать глубокие, обобщенные выводы, помогающие принять правильное решение. Эта замечательная черта Васильева и побудила меня просить командующего фронтом Левандовского назначить Александра Васильевича Васильева начальником штаба бригады[33].
33
В настоящее время генерал-майор А. В. Васильев — кандидат военно-исторических наук, доцент, работает в Военно-научном управлении Генерального штаба Советской Армии.