Турсун Ходжаев, занимавший пост председателя Хивинского облисполкома, уже не мог вмешиваться в дела Туркменской ССР, но на территории своей области он продолжал всячески препятствовать советскому строительству. Так, например, он пытался убедить общественность, что за спиной у вождей стоят массы и что стоит лишь тронуть вождя, как тотчас вспыхнет восстание. Эта лживая версия, подхваченная и усиленно распространяемая единомышленниками Турсуна Ходжаева, сыграла свою роль. Даже секретарь Средазбюро ЦК ВКП(б) Зеленский и тот попался на эту удочку, запретив Левандовскому дать свое согласие на разору-жение вождей.
Я вынужден был считаться с полученными распоряжениями и, ожидая приезда командующего фронтом, не трогал вождей. Однако я считал себя не вправе не замечать открытых басмаческих налетов и решил за каждый налет наносить басмачам ответный удар.
В десятых числах апреля 1925 года штабу 83-го кавалерийского полка стало известно, что в районе Питняка появилась сотня всадников племени аксалах во главе с Овес-Кули. Вслед за этим в штаб стали поступать Сообщения об ограблении кишлаков и массовом угоне скота.
При дележе награбленной добычи между подчиненными Овес-Кули и Меред-Деу (один из ближайших приспешников вождя Гулям-Али-хана), который официально являлся начальником отряда добровольческой милиции, произошло вооруженное столкновение.
Всадники Овер-Кули заняли крепость Казанджик-Кала, в пятнадцати километрах юго-западнее Тахты. Меред-Деу не мог цх выбить оттуда и, пользуясь своим положением начальника отряда, послал за помощью в Тахту, где стоял 2-й эскадрон.
29 апреля разъезд в 16 сабель во главе с командиром Малоглазовым спешился у стен крепости и предпринял атаку. Но у атакующих не было ручных гранат, поэтому атака успеха не имела и разъезд отошел к арыку, чтобы дождаться подкрепления. Во время этой атаки был ранен помощник командира взвода Юрчук.
Вскоре прибыл второй разъезд под командованием помощника командира эскадрона Калошина. Не подозревая о двурушничестве Меред-Деу, Калошин при окружении крепости оставил ему самостоятельный участок против небольшой калитки в крепостной стене, а сам вернулся на ночь в Тахту.
Ночью мне позвонил командир 83-го кавалерийского полка Ежов и, доложив обстановку, сообщил, что решил идти с полковой школой к крепости Казанджик-Кала. Он и военный комиссар Гришкялис опасались, что на помощь Овес-Кули придет со своей бандой Гулям-Али-хан. Опасение это было вполне реальным, и я одобрил решение Ежова, пообещав ему, что прибуду в Тахту с саперным полуэскадроном и двумя орудиями.
Между тем в крепости Казанджик-Кала произошло следующее. Гулям-Али-хан, боясь открыто выступить на помощь Овес-Кули, приказал Меред-Деу выпустить из крепости басмачей. Банда Овес-Кули вышла через калитку на участке Меред-Деу, а в крепость проникло несколько «милиционеров», которые должны были создавать впечатление, что басмачи по-прежнему находятся в крепости.
Когда прибывшая полковая школа и подразделение 2-го эскадрона ворвались на рассвете в крепость, они обнаружили там лишь кучу стреляных гильз. В это время через калитку в крепость входили «милиционеры» Меред-Деу. Подрытая калитка, следы конских копыт, уводящие в пески, объяснили все. В результате проведенного расследования было установлено предательство Меред-Деу, и ближайший помощник Гулям-Али-хана был расстрелян.
Гулям-Али-хан категорически отрицал свою связь с басмачами, но бандитизм в Тахтинском районе усилился. Одновременно заметно активизировалась дея-тельность аульных Советов и возросла роль партийных ячеек, созданных по опыту нашего подшефного кишлака. Дехкане сами стали давать отпор басмаческим бандам. Таким образом, недовольство рядовых туркмен своими вождями удалось направить по верному пути. Опасность вовлечения в восстание широких масс дех-кан была в значительной мере ликвидирована. Это облегчало борьбу с басмачеством и его вдохновителями — феодальными вождями.
10 мая 1925 года у колодца Палчыклы, в 90 километрах юго-западнее Ильялы, был ограблен большой текинский караван. Налет на караван совершил брат Таганкура — Байрам-Юзбаши. Большая часть награбленного была отправлена в крепость Гуляма.
Получив донесение о нападении на караван, я решил совместно со штабом 83-го кавалерийского полка подготовить операцию против Таганкура.
Таганкур, правая рука Гулям-Али-хана, совершенно уверенный в своей безнаказанности, открыто жил в кишлаке Беш-Кыр, в сорока километрах юго-западнее Ташауза. Прячась за высокими стенами курганчи, банда Таганкура устраивала дикие оргии. На эти оргии, в которых активное участие принимал Таганкур, в крепость насильно привозили девушек из окрестных кишлаков.