Гулям-Али позвал двух джигитов, и я слышал, как он по-туркменски приказал им ехать за Таганкуром.
— Чай я верну, — сказал он мне. — Но вы знаете закон — вождь не должен выдавать своих соплеменников.
— Но вождь должен следить, чтобы его подчиненные не занимались грабежом, — возразил я.
К концу обеда в крепость приехал Таганкур с десятком джигитов. Он вошел в юрту и, прижав руку к сердцу, стал жаловаться, что сильно болен, что болезнь разъедает его тело и что нужно много денег, чтобы лечиться.
— Ничего, мы вылечим тебя бесплатно, — сказал я и, повернувшись к Севрюгову, приказал:
— Арестовать его!..
В крепости, где находилось больше сотни джигитов, нас было всего несколько человек. Полк стоял за крепостными воротами и не мог бы помешать расправиться с нами людям Гуляма. Городецкий сидел перепуганный, ожидая нападения. Гулям-Али-хан не поднимал глаз. Севрюгов встал со своего места, подошел к Таганкуру и потребовал сдать оружие.
Таганкур был выше Севрюгова на две головы и физически намного сильнее его. Но этот «храбрый» во время расправы над безоружными людьми басмач оказался жалким трусом. Дрожащими руками он расстегнул пояс, на котором висел маузер, и передал его Севрюгову. Тот приказал ему снять халат, сорвал висевший под ним спрятанный револьвер и, повернувшись ко мне, спокойно доложил:
— Товарищ комбриг, ваше приказание выполнено.
Когда мы вышли из юрты, во дворе уже стояли верблюды, нагруженные чаем. Джигиты Гуляма услужливо раскрыли ворота. Прощаясь с Гулям-Али-ханом, я по-советовал ему поехать в Ашхабад, центр Туркменской ССР, и объяснить правительству свои поступки. Он послушался и поехал. Но в Ашхабаде, около хлопкоочистительного завода, его задержали родственники текинцев, убитых Таганкуром при ограблении каравана, и тут же на месте расправились с ним.
Близкие Гуляму люди его племени покинули аулы и ушли в пески. Я поехал на границу оазиса и, остановившись у Анна-Бала, послал его в пустыню за бежавшими. Он вернулся в сопровождении преемника Гуляма — Тюря-Сердара.
Я спросил Тюря, что вынудило его уйти в пески.
— Убийство Гуляма, — ответил он. — Джигиты боятся возмездия за учиненные ими грабежи и насилия.
— Передайте джигитам, — сказал я, — что Советская власть не карает за преступления, если люди совершили их, действуя не по своей воле. Гулям-Али-хана мы также не хотели убивать. По законам Советской власти только суд может лишить жизни человека. Гулям-Али-хана убили по звериному закону кровной ме-сти, сторонником которого был сам Гулям-Али-хан и против которого борется Советская власть.
Тюря-Сердар уехал от меня успокоенный, и вскоре джигиты Гуляма вернулись к своим очагам.
В конце мая 1925 года в Хорезм приехали секретарь Средазбюро ЦК ВКП(б) и И. А. Зеленский, председатель СНК Туркменской ССР К. А. Атабаев и командующий Туркестанским фронтом М. К. Левандовский.
После моего доклада о положении дел в Хорезме и о проведенных операциях Зеленский спросил, не вызовут ли мои действия восстания. Я сказал, что восстание вспыхнуло бы уже давно, если бы не были приняты меры против грабежей, вдохновляемых феодальными вождями.
— Если мы хотим окончательно ликвидировать условия для восстания, мы должны освободить дехкан из-под власти вождей, — закончил я.
— Горяч, горяч, — сказал Зеленский и посмотрел на Левандовского. Тот ничего не ответил, но я понял, что командующий разделяет мою точку зрения.
— Поедемте по области. Посмотрите все своими глазами, — предложил я.
В нашем подшефном кишлаке Ходжа-Кумезе состоялся многолюдный митинг. Дехкане, побросав свои дела, собрались вокруг гостей. Зеленского и Атабаева поразила высокая политическая активность дехкан. Жители кишлака глубоко понимали задачи Советской власти и Коммунистической партии в хозяйственном строительстве Туркмении.
Во время обеда, организованного аульным Советом, председатель Совета сказал:
— Нам нужно еще оружие.
— Зачем? — спросил Зеленский.
— Как зачем? У вождей по сто джигитов, много винтовок, зачем они им?
Зеленский рассмеялся и сказал Левандовскому, что оружие кишлаку надо дать. И отряду самообороны было вручено сорок трофейных винтовок.
Из Ходжа-Кумеза через Ташауз мы проехали в Куня-Ургенч. Весть о нашем приезде далеко опередила нас. В Куня-Ургенче на митинг собралось 300 дехкан иомудов племени карасалах. Атабаев сделал доклад об очередных задачах Советской власти и сказал, что бедняки должны чувствовать себя хозяевами в своем районе, ибо вся власть принадлежит народу.