— Честное слово! — с дрожью в голосе клялся Митяй. — Поверьте мне… Я не такой человек, чтобы обманывать Веронику.
— Вижу… Однако выполнить обещанное не думаешь?
— Отчего же… Вот освобожусь и пойду…
Шашлычник испытующе посмотрел на парня и сказал неожиданно холодно:
— Ходить не надо. — Он скомкал записку Вероники и сунул ее в карман.
— Не надо?..
Митяй снова ничего не понял и застыл, ожидая разгадки.
— Мне поручила Вероника устно передать ее просьбу… Дело довольно простое…
Говорил Потехин будто спокойно, но в голосе слышались какие-то тревожные нотки, и чуть выпученные глаза отдавали ледяным блеском…
— Просьба такая. Повремени с армией до осени. Отсрочку дадут…
Жук не поверил: слишком необычной была просьба Вероники!
— Зачем?
— Зачем?.. Об этом поговорить надо… — Гость пододвинулся к парню и тихо пояснил: — Здесь ты более полезен… делу.
— Какому?
— Которое делаешь. — Потехин скривил губы в усмешке. — Работаем-то мы вместе, милок. Одному делу служим, только я — больше, ты — меньше. Но теперь придется и твою долю увеличить…
Внутри что-то захолодело у Митяя, боль сжала сердце неясным, но тревожным предчувствием.
— Я не имею никакого отношения к вашему «делу»… И вообще, я не хочу об этом говорить…
Шашлычник сжал зубы. Процедил зло:
— Говорить не хочешь? А делать?
— Да я ничего для вас и не делаю…
Собеседник засмеялся неестественно громко.
— Кто тебе поверит?.. Переписочку вел с Вероникой? Вел. Я сам у вас был почтальоном: то вон под тем мостиком, где твой дурацкий затвор стоит, конвертики опускал и ответные послания вынимал, то у мазара. А что в них, в записках Вероники, было, не догадываешься? Секретные сведения: об аэродроме, о самолетах, о характере полетов. Так-то, милый. А ты отбрыкиваешься: «не делаю». Давно уже работаешь, и тобой, должен сказать, довольны. Кстати, возьми-ка авансик, — Потехин подал Митяю несколько крупных купюр. — Закончим операцию — богачом будешь!
Жук испуганно отпрянул от собеседника, хотел вскочить, но тот крепко вцепился в его руку:
— Не торопись… И деньги возьми. Ты их честно заработал.
— Пустите меня!.. — Он рванулся, пытаясь высвободиться из железных тисков шашлычника.
— Значит, не хочешь выполнить просьбу Вероники?..
— Она еще ни о чем не просила… Вы просто разыгрываете меня… Давайте кончим разговор…
— Нет… Шалишь! — Потехин поднялся и встал перед Митяем: — Ты будешь торчать здесь и делать то, что я тебе прикажу…
— Врешь! — пытался отстоять себя Митяй. — Ты все врешь!
— Прежде врал, когда спрашивал о твоем здоровье. На кой черт мне твое здоровье? Дело заставляло. Понял? Дело. Вот и сегодня тоже. — Потехин достал скомканную записку Вероники. — Знаешь, что написано в этой записке? Далеко не то, о чем ты думаешь. Красивые слова — мишура, блеф. А суть такова — хоть и не следовало посвящать тебя в тайну, но для иллюстрации расшифрую, познакомлю с истиной: «Мираб уходит в армию. Задержите…» Дальше тебе знать не положено.
Теперь все абсолютно стало ясно. Митяй почувствовал, как кровь прилила к лицу, — значит, его покупают, ему предлагают предательство.
— Сволочь! — прохрипел он. — Гадина проклятая! — И ткнул кулаком в лицо Потехину.
Шашлычник перехватил удар и тяжелым, словно кувалда, кулаком оттолкнул от себя Митяя. Тот упал навзничь. На парня навалилось что-то грузное. Над самым ухом приглушенно прозвучало:
— Сопляк… На кого поднял руку? Или жить не хочешь?..
Потехин сел рядом с лежащим Митяем, скучающе посмотрел на свою жертву и брезгливо повторил:
— Дурак и есть… Впрочем, не столько дурак, сколько прикидываешься дурачком. Только учти: таким, как ты, трусливым подонкам, мы ломаем хребты. — Он растопырил пальцы правой руки в черных массивных кольцах, и Митяй как бы заново ощутил тот страшный удар, от которого он опрокинулся навзничь.
Ужас и отчаяние охватили Жука. Он ждал, что шашлычник пощадит его и превратит все в шутку, скажет: «Ну ладно, позабавились и хватит. Я это нарочно придумал, посмеяться хотел… Ты же знаешь, какой весельчак Потехин». Но глаза шашлычника не улыбались. Они были до жестокости спокойными и холодными. И Митяй глухо простонал, лихорадочно ища выхода из создавшегося положения. Затем он пружинисто вскочил и метнулся к просвету. Потехин не попытался его задержать, только вышел из шалаша и крикнул вслед:
— Беги! Покайся в грехах… Скажи, что по молодости влип. Милый, невинный агнец, он делал все по наивности! Да кто тебе поверит?! А за передачу секретных сведений отсидишь лет десять. Впрочем, тебе ведь не впервой…