Забавные сцены и острые словечки заключены в цикле коротких рассказов «Эсенполат». Здесь героем анекдотического разряда выступает своеобразный комик. Тут мы имеем дело с развлекательными шутками, проделанными весельчаком Эсенполатом по поводу тех или иных случаев из быта людей старого туркменского аула. Он смешит людей не ядовитой сатирой на светских или духовных феодалов, а комизмом положений. Невинные анекдоты и весёлые трюки шутника покоятся на жизнерадостном восприятии окружающего мира. Эсенполат иронизирует и пародирует неуклюжее, либо, наоборот, ловкое поведение людей в определённой жизненной ситуации, что опять-таки говорит о неисчерпаемом оптимизме и юморе, свойственном устному поэтическому творчеству.
В нашем сборнике помещены образцы народных сказок, называемых по-туркменски эртеки, что в переводе означает: «грядущее» (по другому толкованию – «былое»), Эртеки – один из наиболее древних, самых богатых и разнообразных жанров художественного фольклора. Их сказители и носители – трудящиеся дайхане, бедные чарвадары-скотоводы. В эртеки выражены ум и сообразительность, нравы и мировоззрения, мечты и стремления масс, их борьба с эксплуататорской верхушкой старого общества в лице ханов и шахов, баев и ростовщиков, ишанов и мулл. Сказка, особенно новеллистическая, утверждает труд как источник материального благополучия, мерило человека, его достоинств («Как бедняк ходил за черкезом»).
Примечательно, что вопреки суровому адату и шариату, женщина – героиня сказок – наделена благородными чертами. Она способна не только любить и быть любимой, но и отстоять свои человеческие достоинства, побеждать похотливых представителей ислама, ненасытных баев, коварных визирей и деспотичных шахов («Умная гелин», «Разве кончилась мука», «Девяносто торб»). Исключительной силы социальной сатиры достигают сказки в первую очередь новеллистические, в которых показывается борьба против имущественного неравенства и общественной несправедливости за естественные права человека. Человек труда в сказках одерживает победу над всеми своими врагами: двуногими и четвероногими («Батрак», «Бай и три батрака», «Мамедджан», «Кривой ворон» и др.). Часть этих эртеки помещена в предлагаемом вниманию читателей сборнике.
Литературе и искусству принадлежит почётное место в эстетическом воспитании и идейном вооружении наших современников – строителей светлого коммунистического общества. Об этой благородной задаче литературы, неотделимой частью которой является фольклор, – указывалось в решениях XXI съезда Коммунистической партии Советского Союза и в исторических выступлениях Н. С. Хрущева о литературе.
Настоящий сборник юмористических и сатирических рассказов призван ознакомить русского читателя с некоторыми образцами художественного фольклора туркмен, созданного на протяжении столетий.
Проф. Б. А. КАРРЫЕВ
Кемине
Кемине и пир[1]
Пригласили Эрали-ишапа разделить наследство между сыновьями умершего бая. Он взял с собою ученика-сопи Кемине. «Будет собеседником в дороге и за лошадью присмотрит», – решил пир. Оседлали ему породистую кобылу, а Кемине – захудалую клячу, и они поехали. На дороге пир увидел жука-навозника, катившего свою добычу. Желая отплатить Кемине за его насмешки, пир ядовито заметил:
– Не находите ли, молла Кемине, что этот навозник смахивает на текинского бедняка, который тащит домой мешок с объедками?
Кемине легонько стукнул жука прутиком; тот выпустил свою добычу и поднял передние лапки. Поэт рассмеялся:
– По-моему, он больше похож на ишана, мой тагсыр. Посмотрите, он поднял руки и читает молитву!
До вас далеко– Ну и язык у тебя, Кемине-сопи! – разозлился ишан. – Ни одно слово от тебя не укроется!
– Всё равно мне до вас далеко, святой отец, – признался Кемине. – Ведь от вас не укроется ни одно зёрнышко в чужом амбаре, ни одна монета в чужом кармане.
Вы одинНекоторое время Эрали-ишан и Кемине ехали молча. Поглядывая на злое лицо пира, Кемине экспромтом сочинил стихи:
Нора его полным полна: смрад и вонь,А всё же алчности его лют огонь.Он подымает ножки вверх – только тронь.Его молитвенный испуг – нечто странное…Ишан пуще разозлился.
– Сам дьявол говорит твоими устами! – крикнул он и хлестнул кобылу.
Кемине тоже заторопил свою клячу. Так они и ехали: впереди, мягко покачиваясь в удобном седле, – пир, сзади, трясясь на мослах почтенного одра, – Кемине.