Уролог, белая телом, что снег в деревне, уже поджидала. Пару секунд мы разглядывали друг друга, и я был впечатлен тем, что она куда умнее терапевта. А всё потому, что под ее халатом никаких лишних одежд не было, не считая набедренной повязки и лифона. Похожа она была на шпалоукладчицу – крепенькая такая. Пригласила сесть, вроде и смотрела доброжелательно, но дурацкая солидарность превыше всего, и уролог, увы, не оказалась исключением. Задав пару ничего не значащих вопросов, встала из-за стола:
– Идите к кушетке и раздевайтесь.
– Что снимать? – спросил я, поглядывая на ножки-столбики.
– Штаны, что ж еще? – Бледнотелая стала в предвкушении натягивать перчатки. – Чтобы не заразиться. Кто знает, – задумчиво произнесла она, – где и с кем вы по пьяной лавочке...
Ах ты ж, курва, хотел сказать я, но потерял дар речи.
– Трусы спустите. Ниже. Господи, какие мы стеснительные. Так, – Бледнотелая ощупала мои яйца, – здесь все в порядке. А что здесь? – Она лишь двумя пальцами взялась за член, но мне этого было предостаточно, и я закрыл глаза. – Уточкин, ау!
Далекий голос я слышал, но ответить не мог, потому что представлял, как Бледнотелая, нетерпеливо облизывая губы, опускается передо мной на колени...
– Уточкин, вы свихнулись?! Отпустите мою руку! – заблажила она, но мне понравилось, что просьбу Бледнотелая высказала в последнюю очередь. Я опустил взгляд: в моей руке действительно была ее рука, которую я прижимал к вздыбленному естеству.
– Миль пардон, задумался. – Я пошловато улыбнулся и ослабил хватку. Бледнотелая отпрыгнула в сторону.
– Кому рассказать, так не поверят! – она заполыхала всеми цветами радуги.
– Поверят-поверят, – ухмыльнулся я как можно похабнее. – Хотя, что я такого сделал? Ну возбудился немножко. А как еще я мог отреагировать на ваши нежные прикосновения?
– Я не прикасалась! Я о-сма-три-ва-ла! Вы понимаете разницу? Офонареть! Нет, ну надо же, а?!
Чего они все теребят воротнички? А эта себя вдобавок и поглаживает, пусть даже невзначай. Вот только орет как потерпевшая. Но тело-то не обманешь!
– Ничего ведь страшного не случилось.
– Еще не хватало! – взвизгнула Бледнотелая, но уже краснощекая. – Убирайтесь отсюда вон!
Пятясь задом, я вышвырнулся из кабинета. Обернулся и наткнулся на ошарашенный взгляд дамочки, при моем появлении вскочившей со стула.
– Что там случилось? – прошептала мамашка, крепко держа за руку пацана лет двенадцати.
– Приставала, – тяжело вздохнул я и поплелся по коридору.
– Где заведующая?! – раздался крик, и мимо меня пронеслась истеричная клуша, тянущая за собой сопротивляющегося парня.
По дороге домой мне стало стыдно: я так и не проставился Саньку за работу. Он ничего не сказал, но может подумать, что я зажилил бабло. А я совсем не такой. Тем более сейчас, когда денег у меня предостаточно. Давно я хотел попасть в настоящий бордель, да средств не хватало. Сеть публичных домов в столице огромна, и я направился в один из филиалов, как раз недалеко от моего дома. Вышибалы на входе заподозрили неладное, но я не похож ни на мента, ни на журналиста – пропустили. Менеджеру, клевой такой даме лет двадцати пяти, я сказал чистую правду: «Хочу доставить другу удовольствие». Она поинтересовалась, почему не хочу оттянуться и я. Пожалев мой палец, убедила, что я нахожусь не в какой-то долбаной больнице, а в самом настоящем царстве доброты и меня так «вылечат, что на всю жизнь запомню». Я долго не кочевряжился, согласился на отдельный кабинет, но от предложенных жриц любви отказался – сами выберем. Вечером с Саньком телок выбирали согласно прейскуранту: придирчиво и долго. Да и чего не выбирать? Уж если стоит одна на час как десять шкур из интернета на сутки, можно и повыпендриваться. Глупо конечно тратить такие деньги на баб, но простава и понты дело святое. Когда Санек определился с очаровательной блондинкой, я еще крутил рожей. А потом взял да и сказал менеджеру: «Тебя хочу!» Она стала ломаться, мол, на работе, но я напомнил о ее же обещании «вылечить». Куда ей было деваться? После борделя мне действительно полегчало. Вывод: надо быть богатым, потому что с такими блядками вылетишь в трубу. Или легализовать проституцию, потому как она есть, была и будет, что бы нам ни говорили.
Глава 3
За время испытательного срока – а это целых полтора месяца – жизнь моя половая слегка подугасла. Времени на женщин катастрофически не хватало – на меня, как на новенького, свалили в фирме кучу работы. Приходилось работать даже дома. Но так как в выходные я отдыхал, сущность моя перла наружу. Я не противился, ибо душе своей не враг, а уж телу и подавно.
Продавщицы из вино-водочного взяли в оборот, когда однажды после работы зашел в их отдел. Пристали как пиявки, глядя на батарею бутылок, которую я припер на кассу: мол, не многовато ли для одного? Я сказал, что это на целую неделю, но они не поверили. Тогда притворился алкоголиком, но и этот фокус не прошел. Тут я вспомнил о просьбе Санька и решил «угостить» товарища просроченной свежатинкой. Девочки обрадовались, но я предупредил: друг мой парень сердитый, и если что-то пойдет не так, может и осерчать. Продавщицы стали клясться в честности, но я не поверил и рассказал историю, которая тоже начиналась хорошо, но закончилась слегка печально.
– Отдыхали мы как-то в кабаке. Там же и познакомились с девушками. Попили мы с ними, поели и потанцевали. А потом, как полагается, поехали на хату. И вот, когда поступило предложение оттянуться, девочки заартачились: мол, мы не такие. Санек долго не разговаривал, просто врезал самой несговорчивой в глаз. Фингал, скажу я вам, получился великолепный, – закончил я рассказ и молча уставился на женщин.
– С нами такого конфуза не произойдет! – в один голос заявили продавщицы.
Поздно вечером дамы прибыли. Мы мощно врезали алкоголем по печени. Во время второго перекура бросили жребий – кто с кем будет трахаться. Иногда мне казалось, что это те самые молодки-продавщицы двухлетней давности, только постаревшие. Порноролик «Дежа вю из магазина» удался.
С терапевтом оказалось несколько сложнее. От ресторана отмазаться не удалось и пришлось потратиться. К тому же она ни в какую не захотела идти ко мне домой. А когда пришли к ней, неожиданно заявила, что ей по наследству передались какие-то моральные ценности, и она не может, видишь ли, дать вот так сразу. Я слегка обиделся, но уходить, естественно, не стал. «Конфет» у меня с собой не было, и я решил использовать старое доброе спиртное, действующее на дамский пол не менее эффективно. Винчик с водкой уложили терапевта через полчаса. Пока она не отключилась окончательно, я потащил слабо упирающуюся хозяйку в спальню. Брыкалась врачиха очаровательно, боль не причиняла, и вскоре я имел удовольствие рассмотреть все ее конопушки. И спереди, и сзади. Второй раз мы повстречались, когда я, проходя мимо клиники, зашел поздороваться с Илоной. Той на месте не оказалось, но случайно встретилась терапевт. Я отвел ее в сторонку и поинтересовался за жизнь. Она обвинила меня в изнасиловании, и мне битых пять минут пришлось просить прощения. Вот за что, скажите на милость? Не дождавшись пощады, я тяжело задышал и стал прощаться. Она, разумеется, спросила, что со мной. Схватившись за сердце, я скрючился от невыносимой боли. Через некоторое время уже лежал в кабинете, весь обмотанный проводами. Когда кардиограмма была готова, и терапевт заподозрила меня в обмане, я метнулся к двери и щелкнул замком. Попалась, лукавая! Она шипела и царапалась, но конопушки меня признали. Орать зараза не посмела, лишь подмахивала в ответ да вполголоса что-то бормотала. То ли о том, что с сердцем у меня всё хорошо, то ли, что ей хорошо. Я так и не понял, но перепихон в клинике мне понравился. Увы, приглашать к себе эту ненормальную не стал – на одном спиртном разориться можно.