<Доброе утро, Анни> — Па откладывает айдроид в сторону.
Только этого не хватало, только этого Анни сейчас не хватало. Она молча наливает воду в чайник и включает его. Ей хочется уйти, Анни остаётся.
<Ты девственница?>.
На лице Анни не разглядеть ни одной эмоции, она опирается руками о стол и молча смотрит на Па.
Молчание угнетает, Па кажется, что он видит, как меняется выражение лица дочери — от брезгливого отвращения до жалости что ли, кажется, что глаза у неё такие грустные — ей грустно, что Па вот такой. <Ты девственница, Анни? Это всего лишь вопрос>, никаких репрессий не последует — эту часть предложения Па вслух почему-то не говорит.
Анни не торопится отвечать, но и выжидать нечего. Такими темпами она с Лиззи сегодня не встретится. Пусть Па ведёт — она подстроится.
<А куришь? Выпиваешь?> — Па выдаёт весь набор вопросов плохого родителя, который не предотвратил проблему и теперь валит всё на ребёнка.
Вода в чайнике закипает, Анни отворачивается от Па и заваривает себе кофе.
<Ты как Ма сейчас. Скажи, например, что не хочешь со МНОЙ говорить об этом>.
Па звучит спокойно, Анни садится напротив него и макает в кофе овсяное печенье. Слабый порыв ответить ему пропадает с первым глотком кофе — на то он и слабый. Анни игнорит Па в стиле Ма, самом ненавистном для него — тут он прав. Анни не уходит — вот она, рядом, потрогать можно, но слов от неё не добьёшься. Она ещё не решила, как поведёт себя.
Па неотрывно смотрит на дочь — как она пьёт кофе, как откусывает и жуёт мокрое печенье, как откидывает волосы, чтобы <Как дела в школе?> не испачкать. Па тупеет в реальном времени — ну как он может быть таким же родителем, каких высмеивает на школьных собраниях и блядских посиделках-огоньках, где скучающие и скучные мамаши-домохозяйки запросто раздвигают ноги и носят с собой гондоны (если деньги на них есть), что они вообще видят в жизни, если вызвавшись следить за детьми, не могут уследить за своей пиздой, только и думают, как бы поебаться,
Die bastard die
как бы смахнуть пыль с кудрявого лобка и подержанной дырки.
Разговор не получается.
Die fucker die. (1)
1 — Ancient — <God love the dead> is playing.
Анни улыбается с полным ртом печенья и поднимает большой палец вверх, Па улыбается ей в ответ (или своей тупости он улыбается) и опускает голову, не видит, как дочь меняет палец на средний. По версии Анни, такой обратной связи ему должно хватить.
Па встаёт и уходит. <Хорошего дня>.
Анни опускает в кружку недоеденное печенье, плюёт туда и оставляет стоять на столе.
Ма без разницы, понедельник сегодня или любой другой день недели — у бумаг нет выходных — усталость всегда одна и та же, хорошо, если получится вырваться из офиса, пройтись по центру, даже если это поездка по работе. Ма собирает отчёт, пронумеровывая каждый лист, только не о листах она думает и не об итогах чьей-то работы. Ма очень-очень голодна.
Па возвращается на кухню, Анни нет, открывает холодильник и сразу закрывает — нервничает, наверное, берёт кружку Анни и выливает коктейль с печеньем в раковину, небрежно ополаскивает и ставит в сушилку. Он ничего не узнал — предсказуемо — но порядок действий у него есть. И менять в нём он ничего не будет.
Анни меняет лезвия в станке и выбривает свою перевёрнутую v, выщипывает то, что сбрить не получилось, проводит рукой вверх и вниз, подносит к пизде зеркало с увеличением — чисто — и включает душ. Лиззи уже ждёт, она живёт всего в полутора километрах от Анни и у неё хотя бы по будням свободно. Лиззи ещё вчера сказала, что всё приготовит — Анни нужно только прийти к ней.
И готовить сегодня Па не будет — через 15 минут он выйдет из дома и не знает, как долго будет отсутствовать. Па что-то решил, он сомневается ещё, а если только раздумывать и рисовать графики вероятностей, то
_
..А у кого-то денег много, но жизнь говно,
А я счастлив, что ни день — то праздник..
_
времени, чтобы действовать, не останется. Па и говорить может долго и чаще всего нудно, и от этого даже польза бывает — иногда. Па сделает, и он уверен, что
_
..Я понял — мы такие разные,
Бухая с одноклассниками… (2)
2 — Триагрутрика — <Биг сити лайф> is playing.
_
<Ну и стены, блядь, эй, мудила, потише сделай!> сделает правильно. А кто устанавливает границы нормы, а?
Салфетки, мыло для интимной гигиены, только как Анни не старается, нужного настроя нет, Анни переводит взгляд со стены на потолок, крепко зажмуривается, берёт сумку и звонит Лиззи — сказать, что выходит. Па засел в туалете, Анни инспектирует его рюкзак, хватает первые попавшиеся купюры, на номинал не смотрит, злится на себя за то, что не может определиться с обувью. Выбирает балетки и скрывается.