Ма опускает трубочку в стаканчик с соком, помешивает его, задумавшись, промахивается трубочкой мимо рта.
Анни вгрызается в колпачок ручки, оставляя отметины от зубов, и отдаёт её Лиззи.
предлагает руку, чтобы она оперлась на неё — странновато она ходит на каблуках, ножки подворачиваются, ещё шампанского? — женщина обнимает Па за шею и манерно машет рукой с сигаретой, растягивая слова и восклицания — оооо, ну я сразу поняла, что ты коллекционируешь трусики, мои-то не самые плохие будут, только не стирай, какой ты, а! Па пластиково улыбается. Они доходят до выхода из парка на Красноказарменную, женщина держит Па за уши и показательно засасывает, Па передаёт женщину какому-то мужику, он сажает её в машину, женщина открывает окно — до встречи, котик! — и Па разворачивается в сторону набережной. Домой.
Маета давит, работа закончилась — удивительно — Ма скучает и хочет домой, но ещё рановато, Ма заходит в соседний кабинет и спрашивает, чем она может помочь. В силу своих знаний, конечно.
Анни проводит Лиззи до места, куда она ходит на курсы — нужно много знать, не хочется быть скучной — чтобы поступить в институт (литературный). Это не лиззино желание — курсы. Она так ненапряжно (для неё самой) угождает родителям, ведь они не против выбора дочери — полумёртвые специальности и специализации, "профессии" с непросматривающимся будущим, наверное, вообще без будущего, обычное явление — конфликт поколений, располюсованность интересов и ориентиров, конечно, если в принципе есть то или другое. Лиззи беспринципна, Анни рядом с ней (да или сама по себе) становится такой же. Цыгане на рояле не играют — Лиззи и не собирается делать сверх, делать то, что не нравится, Лиззи уверена в своих силах, а пределов не существует. Опаздывать нежелательно, Анни отлипнуть сама не может, они стоят перед входом в здание, спрятавшись за колонну (стереотип из Парижа или Рима), у Лиззи три этажа — около двух минут, если пешком и не торопясь,
Изменять Па не собирался — не то чтобы не то тело или не тот возраст — ему было интересно, как глубоко нырнёт женщина, один слой шампанского — и спешить уже некуда, второй слой — похоть — всё-таки заставляет двигаться, густо смазанные дырки тоже состариваются, ебут их или нет, ну да, разговор и эксгибиционизм лучше секса, лучше послеобеденного отсоса в машине, ты такая красивая, ты такая сексуальная, сначала ебёшь словами, тихонько подрачивая сквозь ткань штанов, а потом расстёгиваешь ширинку в общественном туалете — сука, сука, блядь, пизда голимая — упираешь кулак в плитку с написанным на ней номером и пометкой "отсос парням", яростно дрочишь на её отказ, спускаешь прямо в бачок без крышки, бумаги нет, суёшь склизкий хуй в трусы и застёгиваешься. В парке над общественным туалетом много причин для яростной дрочки. Па не изменяет — ни разу этого не делал и начинать не будет. Это не о нём и не для него, Ма как-то высказывала идею о второй девушке, но в реальности ничего не произошло — только в её протекающих снах.
Ма нашла себе работу, буквально выпросила — ой как не по себе, когда кто-то работает, а Ма такая беспечная, такая бесцветная зимой и летом восседает своей небольшой задницей в уютном глубоком кресле, попивая кофе или простую воду без газа, подбивает столбцы и строчки — это же так легко, что там, работой и не кажется — так, слабое увлечение, проходящее со сменой дня. Ма обесценивает свою работу, только иногда, когда усталость блестит жирной кожей на лбу и голове, она может себе признаться, что чего-то стоит, что она не лишняя в команде. Ненужность убивает людей и покрепче Ма.
лифта нет, ступени широкие и слегка покатые от прошедшегося по ним времени, как бы Лиззи не хотела уйти уже, у неё есть потребность тоже быть нужной, как она нужна Анни. Лиззи проявляет это не так открыто, не так явно — Анни для понимания хватает деталей. Всего-то — до завтра, но значит это, что вечер пройдёт впустую, как будто раньше не было таких одиноких вечеров — у обеих. Анни удерживает коленку Лиззи между ног, трётся об неё сухой пиздой, волосами по грубоватой коже, Лиззи нравится, ох как нравится, время теперь поджимает, зажимает покрепче анниных ног, Лиззи вырывается, шшшш и ччшш, целует Анни в клитор, в ухо, в губы, до вечера и до ночи — моя любимая — будем прилежными девочками, хихихи, девочками. Анни поправляет рюкзак, смущаясь и улыбаясь, у неё есть лиззины фото — где всей Лиззи не видно — до вечера достаточно, до ночи — моя любимая.