— Чтобы стать Верховной, тебе нужно разбить пять мужских сердец.
— На самом деле необязательно. Тетя говорила, что это правило переврали. В действительности, я должна получить пять мужчин, готовых умереть за меня. Или из-за меня.
— Двое уже есть. Бывший опекун и его сын.
— Да. — Ведьма досадливо поморщилась. — Третий — Делири. Четвертый — Лиам. Пятый — …
— Я. — Аринский кивнул. — Приворот снят, проклятья нет, так что мои чувства — реальны.
— Эмоциональная привязка. — Я фыркнула. — Ты привык любить меня, чтобы избавиться от этой привычки нужно время или жесткий разрыв привязки — шок, болезненный удар.
— Ложь. Это ложь, и ты понимаешь это. Если бы дело было в побочном действии твоего приворота, тебя бы тут не было. Верно? Ты не унизила бы себя свиданием с мужчиной, который привязан к тебе магически.
— С чего вы взяли?
— Ты не унизила себя отношениями со мной, когда я был полностью в твоей власти. Вместо того, чтобы идти на поводу у своей Верховной, ты дала слово, что не станешь меня убивать или подчинять. — Дамиан покачал головой, в мгновение ока став абсолютно серьезным. — Мои чувства основываются на восхищении и уважении. Да, Стана, я восхищен твоей силой, не магией, хотя и она заслуживает уважения, а твоим стержнем. Ты сильнее, чем может себе представить кто бы то ни было, даже ты сама. Я восхищен твоей красотой. Твоим умом. Все в тебе меня восхищает.
— Я жестока, Дамиан. Я убивала людей и продолжу их убивать. — Я тоже перешла на серьезное настроение. — Ты правильно тогда заметил, что я бы убила кого угодно, кто встанет у меня на пути.
— Тогда Мара была бы мертва. — Аринский осушил свой бокал. — Я просто идиот, Стана. Понял это, когда тебя увез этот индюк. Нет, ты бы убила Меринду, если бы она угрожала твоим людям. Но своих людей, меня, Ковен, Триаду и даже Драконов, ты не тронешь. Более того будешь защищать, как защищала до этого. Ведь ты уже признала нас своими. Когда богиня вышла на контакт с тобой, ты защищала меня.
— Что ты пытаешься сказать?
— Не нужно пытаться показать себя хуже, чем ты есть. — Пояснил герцог. — Но я пытаюсь сказать не это. Я… Я не влюблен, Стана. Влюбленностей в моей жизни было много, и это точно не она.
— А что тогда? Не влюбленность, не эмоциональная привязка, не действие проклятия… Что тогда?
— Я люблю тебя. — Герцог Смерть тепло улыбнулся. — Я хотел бы сказать тебе это тысячу раз в разных уголках мира. Я хотел бы повторять это для тебя каждое утро, просыпаясь и обнимая тебя еще сонную. Я хотел бы шептать тебе это перед сном.
— Я…
— Дала Слово, я помню. — Лорд ректор кивнул. — А ты помнишь, что именно тогда сказала?
— А ты помнишь?
- "Я не буду настаивать на свадьбе с Аринским. Я не стану ломать его волю. Я отказываюсь подчинять ректора или убивать его. И раз уж обычного нет вам недостаточно, возьмите мое слово, как поруку."
— Что?!
— Ни слова об отношениях со мной, ни слова о свадьбе по взаимному согласию, Стана. Твое Слово было моей защитой, а не нашей тюрьмой.
Пожри меня Пекло!
— Просто подумай об этом, хорошо? — Герцог Аринский обезоруживающе улыбнулся. — Наелась? Если да, то пойдем прогуляемся. Уверен, тебе будет интересно погулять по столице.
Так и поступили. До самой темноты просто слонялись по улицам, всматриваясь в прохожих, разглядывая витрины и периодически останавливаясь, чтобы послушать, как поют уличные музыканты. Да, тут прямо на улицах сидели музыканты, которые исполняли самые разнообразные песни. От грустных о неразделенной любви, до смешных о загулявшем дедке, которому его бабка всю бороду по волоску выдергала.
В воздухе пахло свободой. Вокруг было настолько много совершенно непохожих друг на друга людей, что у меня глаза разбегались.
Говорили только о пустяках: о погоде, о празднике искр, о происходящем в академии в отсутствии ректора, о скандале с Верховной… Мы говорили о многом, но в то же время ни о чем.
А в конце прогулки я с удивлением обнаружила, что мы все это время держались за руки. И так странно это было: моя ладонь казалась совсем маленькой, хрупкой по сравнению с его. Он мог спокойно сломать мне запястье двумя пальцами. Вспомнилось, как виртуозно Герцог Смерть размахивает мечом, танцуя под одному ему слышную мелодию, отчего безумно захотелось узнать ее. Вдруг я тоже когда-нибудь ее смогу услышать?
— О чем задумалась?
— О музыке! — Я улыбнулась, вглядываясь в спокойное лицо своего инквизитора. — Хочу жить здесь.
— Из-за музыки?