То, что произойдет дальше, он просчитал за доли секунды, не прибегая к помощи Зануды. Один его единственный удар станет последним. И смертельным. Как бы он этого не хотел, но граф вынудит его нанести этот удар ложными атаками. Выдернет на себя, уйдет от удара и ответным выпадом поставит точку в этом поединке. Один взмах меча и пребывание в этом мире будет закончено. У Вовки оставался лишь призрачный шанс, но иного выхода он не видел.
Подняв двумя руками меч на манер деревенского колуна, он быстро скользнул вперед. Чтобы ни писали в исторических романах о древних воинских искусствах, современным методикам тренировок они противостоять не могут. Граф был очень хорош, даже слишком хорош, но в скорости с Вовкой тягаться он не мог. Опытный боец принял единственно верное решение: не успевая отойти назад, граф ушел в сторону. В левую от соперника сторону. Это было закреплено на уровне инстинктов, на этом и строился Вовкин расчет.
Дальнейшее происходило как в замедленной съемке. Вес тела переместился на левую ногу одновременно с завершением удара. Брызнули искры от скрестившихся мечей, а на лице графа успела мелькнуть торжествующая улыбка. Двуручный меч, скользнув по подставленному лезвию, по инерции устремился к земле, но Вовка и не пытался его контролировать. Черный клинок уже начинал свое смертельное движение, когда страшный лоу-кик сломал коленный сустав опорной ноги -уходя от атаки, граф так же переместил вес тела на левую ногу. Последовавший вслед за этим короткий боковой в висок возвестил об окончании поединка...
У шатра Вовку поджидал неприятный сюрприз. Двое стражников в красно-синих камзолах затаскивали яростно сопротивляющегося Яна в карету, а рядом стоял ухмыляющийся монах из темницы в окружении еще троих воинов.
– А ну, стоять, козлы! -рыкнул Вовка, не обращая внимания на обнаженные мечи. -Ручонки свои блудливые убрали от пацана!
– От кого? -удивленно переспросил монах.
– Мальчишку отпустил по шустрому! -с угрозой повторил Вовка.
– Мальчишку? -расхохотался монах и, обернувшись к своим бойцам, коротко приказал: - Арестовать!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Дубовая, с железными полосами дверь закрылась с противным скрежетом, и в лицо плеснула волна удушливого запаха потных тел. Несколько мгновений Вовка стоял на пороге, привыкая к тусклому полумраку, и, сделав шаг вперед, вежливо поздоровался:
– Мир честной компании.
– И тебе не хворать, добрый человек, - с притворной лаской отозвалась горилла с круглым лысым черепом и лохматыми бровями над близко посаженными глазами. -Проходи, устраивайся.
Вовка окинул взглядом предложенное место (второй ярус, рядом с парашей) и отрицательно мотнул головой. Было еще одно свободное, прямо над гориллой, но, судя по кривым ухмылкам застывших в ожидании потехи уголовников, за это место предстояло еще пободаться. Вовка подобрался, недобро усмехнулся в ответ, зябко переступив босыми ногами по холодному каменному полу, и спокойно спросил:
– Смотрящий кто?
Горилла одобрительно крякнула, почесал седую волосатую грудь, во всю ширь которой раскинулась татуированная птица, и ехидно поинтересовалась:
– Место не нравится?
– Да кому ж неволя мила?
– Тогда зачем явился непрошенным?
– Мимо шел. Решил зайти проведать, как вы тут без меня.
Уголовники вразнобой, но одинаково мерзко гоготнули. Горилла растянула в усмешке тонкие губы, обнажая щербатые десны с гнилыми пеньками зубов, и приглашающим жестом хлопнула ладонью по своей лежанке. Выцветшие водянисто-серые глаза с изучающим прищуром наблюдали за гостем. Вовка неторопливо пересек камеру и молча опустился на нары.
– За что же тебя мил-человек к нам поселили? Вон, знак у тебя на плече властью ставленый. Для вашего брата другие казематы приготовлены... Не иначе, как к нам на воспитание?
Вовка сидел с невозмутимым видом, без особого интереса разглядывая окружающую обстановку. За длинным столом, стоявшим в середине, играли в карты трое молодых парней, густо разрисованные татуировками. Остальные заключенные казались серой безликой массой и явственной угрозы не представляли. По-крайней мере, Вовка на это надеялся.
– Чего примолк-то? Тебе вопрос задали.
– Какой? -небрежно осведомился Вовка.
Смотрящий радостно заржал и дружелюбно хлопнул братка по плечу.
– А ты, парень, не промах! Давай-ка хлопнем за знакомство. -И, приподнявшись с лежака, гаркнул куда-то в темноту: - Болт, чифирь сваргань быстренько!
Выкатившийся на кривых ногах маленький мужичок ловким движением снял свечу со стены и уже через минуту по камере поплыл аромат крепчайшего черного чая. Дрожащее пламя на миг осветило кирпичную кладку, на которой Вовка увидел выбитую надпись: "АФФТАР! ВЫПЕЙ ЙАДУ И ПЕШИ ИСЧО!".
– Это что за фигня? - с недоумением спросил он у смотрящего.
Тот вылупился на надпись, словно видел ее впервые, и пальцем поманил мужичка:
– Слышь, Болт, че за малява тут накарябана?
– О, это старая история, - затянул волынку мужичок, глубокомысленно почесывая подбородок. Легкий подзатыльник от пахана ускорил повествование: - Случилась она лет триста назад, еще до войны. Правил в ту пору князь Пыхтя, и была у него дочка неописуемой красы: черноброва, румяна, коса до пят... - он на секунду примолк и, громко щелкнув языком, выразительно чмокнул губами и двумя руками изобразил в пространстве кувшин: - Вот с такой фигурой!.. И влюбилась она без памяти в деревенского пастушка. Хороший был паренек. Пригож, чернобров, румян... Тьфу, ты!... Строен, кудряв и... на флейте играл -дремлющему не снилось. Когда князь проведал об этом, сразу же забрил парня в солдаты и спровадил на войну. А через два месяца пришла весточка - так, мол, и так, сложил добрый молодец буйную головушку в неравной битве. Юная княжна как узнала об этом, погоревала седмицу, слезами обливаясь, а затем бросилась с высокого утеса в холодную воду и... утопла.
Мужичок сноровисто разлил чифирь по кружкам, горестно вздохнул под пытливыми взглядами завороженных слушателей и неторопливо продолжил:
– А всоре вернулся пастушок, живой и невредимый. Не смогла перенести его безутешная душа горькой разлуки, заплыл он далеко в безбрежное море и нырнул, чтобы найти свою любимую в подводном царстве. Раз нырнул, другой и... И с тех пор его никто не видел... - шмыгнув носом, он тоном заправского конферансье закончил: - Вот такая вот случилась в наших краях печальная история.
Некоторое время в камере стояла тоскливая тишина. Наконец, отгоняя видение, Вовка тряхнул головой и осторожно спросил:
– Ну, а надпись-то здесь при чем?
– Надпись? -недоуменно переспросил мужичок и безразлично пожал плечами: - Да хрен ее знает! Нацарапал какой-то урод и всех делов.
Заключенные грохнули дружным смехом. Отсмеявшись, Вовка задал давно интересующий его вопрос:
– Скажи-ка, брат, а как тут у вас власть устроена?
Обескуражено нахмурив брови, пахан просипел:
– Ты че? Я главный в камере...
– Да не-ет, - раздраженно перебил браток. -Я имел в виду государство.
– А-а, - разочаровано протянул главный. -Тут все просто. Есть император -он, типа, бугор. Есть Тайный Канцлер и Казначей -тоже авторитетные пацаны. У них у каждого своя кодла псов цепных, лютых...- тут он недоверчиво прищурился: - У тебя же наколка секретная на плече? Ты че пургу мне гонишь?
– Тут, братуха, непонятка конкретная вылезла, - тяжело вздохнул Вовка, лихорадочно перебирая в голове всевозможные варианты. -По бестолковке я мечом огреб, и с тех пор половину помню, а другую...
Он выразительно постучал по гулко отозвавшемуся черепу, жестом изобразив уцелевшую половину.