— Расслабься мальчик. Они не услышат наш разговор и ни тебе, ни им ничего не угрожает. Будь все наоборот, ты бы уже мертв был, поэтому будь добр убери эту железку.
Слова Элима подействовали, и Зигмунд положил кинжал на полку рядом, однако мужчина по-прежнему был напряжен, будто натянутая струна.
— И зачем лидер Бессмертного Оплота заявился ко мне среди ночи? — холодно спросил Зигмунд.
Мужчина выглядел до невозможного обычно: ни тонкий, ни толстый, с непримечательными чертами лица и каштановыми волосами. Такой растворится в толпе за считанные секунды. Только опытный человек сможет разглядеть в его взгляде дух присущий лишь горстке людей.
— Принес тебе подарки, некромант.
Элим ухмыльнулся, заметив, как вытянулось от удивления лицо Зигмунда. Это была самая страшная его тайна, которую знали только несколько человек из его команды. Некромантия — это не та вещь, которая приводит людей в восторг.
— Я узнал об этом не от твоих людей, если ты об этом подумал. У меня есть другие способы, но сейчас не об этом. Ты уже должен знать о символах, которые используют в Бессмертном Оплоте. Парочку из них ты можешь заметить и у меня на лице.
Собеседник Зигмунда повернулся левой стороной, давая тому возможность рассмотреть эти самые символы.
— И все же это никак не объясняет причину твоего прихода.
Вместо ответа Элим бросил ему книгу. Металлическую книгу.
Зигмунд открыл книгу и на её страницах увидел множество символов, несколько из них он лицезрел на лице Первого Перерожденного.
Все символы были подписаны.
Огонь, Вода, Ветер, Ярость, Защита и т. д.
В книге были сотни символов.
— Я пришел тайно, чтобы никто не знал об этой книге у тебя в руках. Эти символы дают возможность получить настоящую силу. Один ты сегодня уже видел.
Зигмунд вспомнил момент, когда ведущий Турнира чуть не упал с неба.
— Не рассказывай никому об этой книге, кроме самых доверенных твоих людей, — продолжил Элим, — еще я принес тебе твоё новое оружие.
Зигмунд еле успел поймать, брошенный ему футляр.
— Открой.
Мужчина послушно открыл его. Внутри оказалось искусно сделанное копьё. Зигмунд видел много оружия, но еще никогда он не видел столь тонкой и качественной работы. Стоило ему прикоснуться к копью, как в его сознании показался образ необычного существа, какой-то гуманоидной птицы.
— Его имя Лунио, — сказал Элим, увидев, как изменился в лице Зигмунд.
— Имя копья?
— Нет. Имя существа, чью душу я вложил в это копьё.
Зигмунд непонимающе глянул на собеседника.
— Его образ промелькнул у тебя в голове, когда ты прикоснулся к копью. Он с тобой поздоровался, — пояснил Элим.
Мужчина перевел взгляд обратно на копьё.
— Ты говоришь, что это копье живое?
— Именно, — подтвердил его слова Элим, — обращайся с ним хорошо, подружись с ним и оно будет твоим верным товарищем, в нужный момент готовым поделиться с тобой своей силой.
Элим еще несколько минут объяснял Зигмунду о том, что из себя представляет экипировка с душой внутри, как с ней обращаться и какими возможностями она обладает.
Теперь Зигмунд понимал, какое сокровище ему принес Первый Перерожденный.
— В сумке лежит еще одно подобное оружие. Меч для твоего зама, Камо. И еще ты там найдешь кучу полезных вещиц, их описание я рассказывать не буду, там все написано.
Зигмунд был удивлен еще больше. Одно такое оружие стоило… мужчина не знал, сколько вообще за него готовы отдать люди. Несколько десятков миллионов минимум. Элим принес ему два таких, а то, что он назвал полезными вещицами, некромант был уверен, тоже стоит не мало.
— Почему ты принес мне все это? И что я тебе за это должен?
Элим услышав этот вопрос вздохнул.
Его собеседник услышал в этом вздохе раздражение и грусть.
Глава 208
— Ты ничего мне не должен, Зигмунд. Я не прошу с тебя за это денег или услуги в будущем. Ты можешь вступить в Оплот, если захочешь, если нет — тебя никто не заставляет. На твою независимость никто не посягает. А касательно моей цели…
Зигмунд заметил, как сидящий напротив человек постарел буквально на глазах. Сегодня днем он видел, как этот человек, источающий мощь, был готов свернуть горы.
Сейчас же перед ним сидел старик. Зигмунд видел старых ветеранов, прошедших через войны. Тех, кто разочаровался в жизни, потерявших веру в людей, после всех увиденных ужасов на войне, просто доживающих свой век.