— Правильно, минотавр! Честь важнее безопасности!
Но моему хозяину не удалось поучаствовать в стычке. Махор мгновенно разделался со своим противником — коронным ударом распластал и лошадь, и седока. Обоих. И человека, и единорога. Остроухая противница Ниамы пребывала в явном замешательстве — она не атаковала демонессу, а лишь отражала ее заклятья. Этим воспользовался баркидец. В одну секунду он выбил эльфийку из седла и приставил к ее шее острие клинка. Последний из героев Оплота, женщина — маг оказалась в явном численном меньшинстве. Дилморон успел тоже присоединиться к нашим.
— Опусти меч, — потребовал Махор. — Если хочешь сохранить жизнь подружке. Вы вчистую слили бой.
Они находились всего в нескольких шагах от Зайца, и мы с Горготом слышали каждое слово.
— Кто ты, незнакомец? И почему боец Инферно сражается на стороне Подземелья? Кто мне объяснит — что происходит?
— Сначала сдача. Все «трали — вали» потом, — баркидец выразительно покрутил в руке палаш. — Одного вашего мы уже прикончили. До трех посчитать не проблема.
Вторая эльфийка лежала на траве без движения. Видимо, была оглушена падением.
— Хорошо. Мы признаем поражение. Что теперь?
— Вы в нашей власти?
— Да.
— А вот теперь и поболтать сподручно, — Махор бросил клинок в ножны, вытянул из поясного кошеля целительное зелье и влил эликсир сквозь зубы второй девушке, по — прежнему находившейся без сознания.
Эльфийка открыла глаза, приподняла голову и инстинктивно схватилась за эфес лежащей рядом ландскнехты. Ниама сделал шаг вперед и отбросила клинок носком своей туфли.
— Солиара! Мы сдались. Не трогай меч! — приказала первая ясноглазая.
Ниама обернулась вокруг:
— Сколько юнитов вы положили напрасно! Какая глупость! И человека потеряли!
— Ты! — в бессильном припадке гнева выдохнула лишенная оружия эльфийка. — Как ты могла?!
— Как вы могли?! Кто отдавал приказ о нападении?! — в ответной яростной вспышке вскинулась Ниама.
— Ша, барышни. Давайте разберемся без кошачьих концертов, — голос Махора перекрыл выкрики дам. — Горгот, дорогой, отводи Зайца назад и бери правее! Через час сюда сбегутся падальщики со всей округи. Как отъедешь на милю, встань и спусти стальные шторы! Мы найдем тебя по следу.
— Хорошо, — ответил орк из кабины и привел ковчег в движение.
На секунду я встретился с ним глазами и вдруг неожиданно увидел в них печать разочарования. Что это было? Или мне просто показалось? И почему Махор вздумал услать штабс— капитана? Удержав руку нашего водителя от переключения Зайца на задний ход, я знаками объяснил ему, что хочу выйти наружу.
— А чего жестами? Опять речи лишился? — поразился орк.
— Ой, забыл от волнения. Погоди, я выскочу, ладно?
— Валяй, — ухмыльнулся Горгот. — Какие же переговоры без нашего любопытного Гонзо? Ты не мемуары, часом, намылился кропать? Тогда уговор — про меня только хорошее.
Он уже полностью овладел собой, и выражение лица стало нейтральным. Полузвериным, орочьим рылом. Совсем другое дело. На нижнем ярусе я нашел Ноздрина, истекающего кровью от многочисленных ран. Могучий минотавр лежал подле люка, его глаза уже подернулись предсмертной неподвижностью. Пришлось опрометью нестись в рубку и тащить к люку Горгота.
— Прилично досталось камраду. Ничего, сейчас я его починю, — орк достал целебное зелье для нелюдей и принялся отпаивать нашего стражника. — А ты шуруй, куда собрался. Мы тут сами управимся.
Ковчег сдал назад через минуту. Отъехал на десяток шагов, резко развернулся и, обходя стороной павших, покатил вглубь леса. Все компания неспешно направилась по борозде вслед за Зайцем. Обе эльфийки вели под уздцы боевых единорогов.
— А где ваш знаменитый сбитый летчик в шлемофоне? — немедленно отреагировала на мое появление та, которую звали Солиара.
Я вообще стал замечать, что при беседах между людьми ехидные реплики о моей внешности служат вроде как приправой к основному блюду разговора. Стоп! Было же перерождение. Шлемофон? Откуда они знают? Ах, да — псевдонейтральная гарпия…
— Вот он! — неожиданно для себя я рявкнул в ответ, и единорог шарахнулся в сторону, утащив за собой эльфийку.
— Мой слуга, — прокомментировал Дилморон. — Он настолько ужасен и могуч, что ему даже не разрешили участвовать в схватке.
— Какой славный. Предлагаю его засушить и выставить в оплотском музее естествознания.