— Ну, почему сразу беззаконие, — проворчал немного уязвленный иронией Контура Дилморон.
Регент Желтка внушительно поднял указательный палец:
— Нет, анархия — это далеко не беззаконие. Вы ошибаетесь, милорд. Анархия — это наивысшая степень народовластия. И ничто иное. Представляете, какой это должен быть народ, чтобы он принял и реализовал идеи анархии? Да я преклонил бы колени перед этими людьми и стоял бы так до старости. Вам не знакомы работы Бакунина, Савинкова? Или мемуары Нестора Махно?
— Про Гуляй — поле я бы почитал, — улыбнулся принц.
— Боюсь, что вы будете сильно разочарованы, мой друг, когда вместо батьки — атамана увидите на страницах его книг пламенного революционера, идеолога и очень образованного человека. Я бы даже сказал — ученого. Так что не спешите кидать в анархию камни, она не настолько примитивна, как вам кажется. Но вернемся к нашему вопросу. Вы готовы дать мне слово, свое личное слово, что политика Подземелья с момента вашего прихода к власти начнет меняться в сторону миролюбия и созидания?
Дилморон поднялся на ноги, Контур тоже встал. Регент Желтка едва доставал макушкой до плеча могучему минотавру.
— Две декады. На вхождение в должность. Мне нужно две декады. Вы сумеете организовать общую встречу правителей на Центральном Стволе? Так, чтобы присутствовали представители всех народностей Овиума, включая ногайларов?
По широкому экрану лба правителя Желтка пробежали задумчивые морщины.
— Дайте мне три декады, чтобы произвести оповещение и рассылайте официальные приглашения. Их примут. Гарантирую.
И в этот момент произошло что — то невообразимое. Правители Желтка и Подземелья скрепили свои договоренности рукопожатием. У Ниамы из глаз брызнули слезы радости, а у меня промелькнула мысль, что я вижу удивительный сон.
На этом полотно беседы было выткано до самого последнего стежка, и монархи тепло попрощались. Уже на пороге Контур обернулся к Дилморону и промолвил:
— Спасибо за содержательный и откровенный разговор, милостивый государь. Я рад, что мои надежды относительно будущего Иггдрасиля могут оправдаться. Кстати, счастлив вернуть одного из членов вашей свиты. Мои люди немедля проводят его в ложу.
Стало быть, удача повернулась к Горготу задом. Аферу с Зайцем не засчитали в актив, и теперь Дилморону предлагают самому разбираться с незадачливым перебежчиком. Прошло несколько минут, тяжелая штора отодвинулась, и в помещение просунулась рогатая голова. Это был Ноздрин. Минотавр виновато помялся на пороге и брякнул:
— Разрешите вернуться к исполнению своих обязанностей, принц.
Цвета Риваннона — коричневый с желтым. За его спиной на ветру колыхались вымпелы нейтрального города. Девиз на доспехе: «Corentein. Nunc en in Saecula». Ниама перевела: «Корентин. Ныне и вовеки». А что, достойно. Никаких хвастливых заявлений, типа: «Никого не боится тот, кого боятся многие». Так было начертано у одного самоуверенного малого в предвариловке. Помнится, его с поля вынесли лекари через несколько минут на грубо сколоченных носилках. Я смотрел поединок с наших мест на трибуне в компании Денизы. В ложе Дилморон вместе с Ниамой принимал кого — то с Центрального Ствола. Мои обязанности швейцара временно перекочевали к Ноздрину. Хозяин так и сказал:
— Побудь пока с баркидцем. Ты ему сейчас нужнее. Начальник караула пока заменит тебя, Гонзо.
Это все демонесса. Воспользовалась возможностью и удалила старого слугу от своего избранника. Такова наша лакейская участь. Новые привязанности всегда нарушают старые связи. Зато выпала возможность посмотреть бой Махора без помех.
Гладиаторы взяли оружие наизготовку. Констебль боя занял свое место сбоку от соперников. Махор крутанул шею, разминая мышцы, многорукий выползок выставил вперед круглый щит и пару сабель. Одну руку с клинком угрожающе завел за покрытую змеиной чешуей голову. Дескать, попробуй, сунься. И как такого распотрошить? Положительно, Дениза была не в себе, когда предлагала Махору стратегию поочередного отсекания конечностей Нага. Я кинул на нее недовольный взгляд, но девушка, поглощенная зрелищем, на него не отреагировала.