К моему удивлению я не застал в гостинице ни господина, ни его пассии. Неужели молодые затворники начали выбираться в свет? Хозяин постоялого двора развеял мои надежды: демонесса ушла за покупками и пока не вернулась, а позже куда — то убежал Дилморон.
Мне ничего не оставалось, как вернуться к Махору. В кабаке, где гулял баркидец, застолье уже завершилось, но он оставил кабатчику указания, что искать его нужно на стадионе, в раздевалке. Каждому претенденту на кубок предоставили в полное распоряжение небольшую комнатку под трибунами. В ней стояло каменное точило и бесформенное чучело тренажера, которому Махор намалевал грифелем губы и нарядил в юбку из полотенца. В углу, как свидетельство высокого уровня сервиса, устроители соревнований разместили бочонок с водой и жестяной тазик. В стены вбили многочисленные крючья для доспехов и оружия. Несмотря на подвал, в комнате было душно. Нахлынувшая на Корентин жара стекала по лицу баркидца каплями пота. Мне тоже дышалось с трудом. Наш боец сидел в одиночестве, потому что его личная тренерша умотала собирать информацию о Дмидаше, нашем будущем грозном противнике.
Латная перчатка Махора, пройдя три поединка, смялась, пальцы стали плохо сгибаться. Пришлось отдать ее на расклепку и перековку в гномью кузницу. Я сидел на табурете и правил баркидцу палаш на шлифовальном кругу, а он развлекал меня анекдотами о своей лихой жизни. Махор пытался разбудить во мне авантюрную жилку, но чем больше крови лилось в его повествовании, тем пуще я мечтал о спокойной оседлой жизни в благоустроенной норе с высоким потолком.
В дверь постучали.
— Какой пес засов задвинул? — лениво поинтересовался Махор у нас двоих.
— Там открыто, — я отложил клинок и крикнул. — Входите.
Через порог шагнул Дилморон. Глядя на него, я, наконец, понял, что означает выражение «с убитым видом». Уголки его губ были скорбно опущены, брови нахмурены и даже величественные рога, казалось, сморщились и безвольно обмякли.
— Эге, — воскликнул Махор. — Поссорились? Да не куксись, как маленький! Ночью помиритесь!
— Ниама пропала, — глухо выдохнул минотавр.
Великий Иерарх, да на кого он похож! Глаза не то испуганной собаки, не то скорпикоры, которой на хвост встал черный дракон. До чего человека может довести женщина… Или ее отсутствие.
— Как пропала? — это я подал голос.
— Ушла сегодня в квартал швейников. Хотела присмотреть себе наряды для торжественных приемов после турнира. К обеду не возвратилась.
— Ой, и ты сразу запаниковал, — небрежно отмахнулся Махор. — Вернется. Никуда не денется. Подумаешь, девушка увлеклась шопингом. Обычное дело.
Дилморон хмуро вытащил из кармана смятый листок и протянул Махору:
— Вот. Нашел под дверью.
Баркидец прочитал, присвистнул и передал бумагу мне.
В левом углу красовался официальный герб Инферно. Суженый к низу четырехугольный щит с цепью посередине. Скрещенные сабли на его фоне. И два черных перепончатых крыла с пятипалыми когтями по бокам. Четким почерком, без всяких готических завитушек на папирусе было начертано: «Дева Ниама вернулась в свою родную обитель. Если желаете это обсудить — „Расплавленный свинец“, сегодня, в восемь часов вечера».
— Причем тут свинец?
— Закусочная. Недалеко от арены. Я навел справки — там собираются в основном граждане Инферно.
Баркидец решительно поправил пояс:
— Ладно, пойдем, продефилируем. Время уже к восьми. Заодно пожрать еще раз не помешало бы. Столько сил уходит на эти потасовки, что чувство голода уже забивает инстинкт размножения. Представляете?
Этот «Расплавленный свинец» оказался не тем местом, где гражданин Подземелья желал бы проводить свободные вечера. Нет, сама обстановка нареканий не вызывала. Низкий потолок с потеками лавы приятно давил на голову, а камин, стилизованный под жерло вулкана даже навеял ностальгические мысли о Паялпане. Просто по углам заведения были сгруппированы всякие инфернальные личности, а вот без этого дополнения пейзажа мы прекрасно смогли бы и обойтись. Сначала они вроде бы не проявляли агрессии, но с нами был Махор и постепенно произошла драка. Строго говоря, баркидец не особенно способствовал ее возникновению. Просто он с нами был. И драка получилась как — то сама собой. Не успел я отведать дымящегося мясного гуляша, а Дилморон погрузиться в изучение ингредиентов принесенной официантом нарезки свежих фруктов, как к нашему столику, вихляясь, походкой пьяной газели покатил подвыпивший герой. Этот тип был молод, раскрашен татуировкой и самоуверен до тошноты. На его шее красовалось рифленое блюдце белоснежного жабо, золотые пряжки на туфлях издавали щелканье пещерной гадюки. Он, не утрудившись поздороваться, сразу начал прохаживаться по тему тактических изысков Махора в поединках.