— Ну ты и монстр, брат. Как ты себя ощущаешь в новом обличье?
— Непривычно немного.
— Ничего, освоишься. Гонзо, ты теперь говоришь. Поверить не могу. А зрение? На тебе ведь нет горготовых бифокалов!
— Вроде, вижу так же, только цвета поярче.
Ниама продела тонкую кисть под рукой Дилморона и прижалась к его плечу:
— Мое волшебное видение подсказывает, что у этого поганца еще и абсолютная Резистентность к Магии. Как у алмазного голема.
— Гонзо, малыш, расскажи мне об этом вашем Бривале. Все, что знаешь.
Я развел руками в любимом заимствованном у хозяина жесте. Обычно выходило забавно, но на этот раз никто не смеялся.
— В далекие времена, когда Овиум еще не был под властью героев, когда Иерархи и люди еще не нашли дороги в наш мир, Подземелье жило по своим законам. Троглодиты враждовали с минотаврами, охотились на мантикор. У нас были Защитники. Раса воинов. Бривал, наш владыка, лично отбирал самых достойных из молодых троглодитов, чтобы создать из них Защитников. Они уходили в глубину Подземелья, туда, где кончаются скальные лабиринты, туда, где обитали невиданные чудовища, — я встретился глазами с Дилмороном и замолчал.
Принц нахмурился, видимо, вспоминая историю нашего народа, поэтому следующий вопрос задала Ниама:
— А как происходила инициация Защитников? Посвящение?
— В безднах Подземелья обитали Ледяные Черви. Легенды гласят, что они были огромные и сильные.
— Как Лавовые Черви Инферно? — быстро спросила демонесса.
— Наверное. В борьбе с червями рождались воины. Много юношей погибало. Только один из сотни смельчаков мог стать Защитником.
— А что было дальше?
— Дальше… Потом в Подземелье пришли люди. Герои. Они истребили Ледяных червей в глубине планеты, основали свое государство. Троглодиты всем народом принесли вассальный омаж новым владыкам. Наши Защитники к тому времени уже все погибли. Именно они противостояли первым человеческим поселенцам. Но люди оказались сильнее.
Герои переглянулись, и растерянность светилась в их взорах. А Дилморон тихо произнес:
— Теперь все понятно.
Молчание затянулось. Затем хозяин легонько потрепал меня по панцирю:
— Ладно, дракона скинули в пропасть. Нам пора двигаться дальше. Можешь полежать, освоиться с новым телом. Когда придешь в себя — приходи. Только аккуратно двигайся, стены не поцарапай.
Они ушли, со мной остался только орк. Похоже, Горготу пришлось взять на себя должность моего персонального доктора. А, может, ему просто наконец — то нашлось с кем поговорить на равных. Как ни крути, как ни учитывай былые заслуги, все равно, внешне он оставался орком с клыками и диким волосом по всему телу. И настоящие люди его чуть — чуть, но сторонились.
— Так, рефлексы в порядке. Да не маши граблями, камрад, неровен час, мне челюсть свезешь. Хорошо, что ты не только прозрел, Гонзо, но и отмерз с языком, — похвалил меня Горгот. — Теперь будешь просвещать меня в культуре и традициях Овиума. Герои моего общества долго не выдерживают.
— Или крепкого запаха, — ехидно ввернул я.
— Не без этого, — покладисто согласился орк. — Пока лежишь без дела, давай — ка расскажи мне, как устроена жизнь в локации.
— Обычно устроена. Абсолютная гегемония меньшинства. Презрение к интересам рабочего класса. Борьба за привилегии, которыми повсеместно подменяется термин «права».
— Ха. Ты случайно не «эсэр»?
— Ни в коем случае. Мы, троглодиты, вообще консервативны в плане семейной жизни.
— Издеваться надо мной вздумал? Превратился в бугая и мгновенно зазнался?
— Не серчай, Горгот. Я не хотел тебя обидеть.
Но гордый штабс-капитан все равно насупился:
— Лечи его, время трать. А он в ответ — одни издевки. Валяйся, отдыхай в одиночестве. Умник…
Я еще полежал маленько, потом поднялся, пару раз врезался в косяк двери, задел ужасно низкий потолок и вылез в коридор. Похлопал лапой по стене и сказал негромко:
— Заяц! Друг, ты слышишь меня? Я теперь стал большим. И страшным. Увидел свое отражение — чуть сам себе ноги не обгадил. Все благодаря тебе. Теперь моя очередь выручать. Ты не волнуйся, я придумаю что — нибудь.
Интересно, он воспринимает мои слова, или я и взаправду — чокнутый? Не важно. Дружба бывает и односторонней.
Поднялся на стрелковую палубу. Марис взвизгнула и забилась в угол. Оттуда начала агрессивно рычать и хлестать во все стороны скорпионьим жалом. Когда — нибудь она себя им поцарапает.
— Ты чего? Это же я — Гонзо! Не узнала?
Мантикора припала на передние лапы и оскалила зубы. Ее рыжая шерсть на загривке встала дыбом. Я на всякий случай попятился. Еще хватанет с перепуга, придется позвоночник ломать. Видимо, нужно выбрать время и с каждым заново познакомиться. Но внутри подпирало что — то проказливо — озорное, и я не утерпел и спустился вниз на общий ярус. Гномы, побросав свои инструменты, в панике забились в кубрик. Через секунду оттуда послышался грохот опрокидываемых ящиков. Похоже, за дверью спешно возводилась баррикада. Вы когда — нибудь видели бледного от ужаса минотавра? А я — видел! Ноздрин встал в боевую позицию, судорожно сжимая в руках обглоданную капустную кочерыжку: