— А ты не боишься, что новая религиозная концепция при таком раскладе может полностью остановить технический прогресс?
— А для чего он? Скажи мне, ярл! Зачем эта гусеница, ползущая то трупам первопроходцев? Куда она стремится? Ради кого или чего? Не знаешь? Вот и у меня нет ответа. Поэтому — настало время уйти. Пусть Контур разбирается. Парень достаточно мудр, чтобы не переборщить с «ключами» перехода.
— Для полноты картины добавлю, что когда винты религиозного пресса ослабевают, их тут же подменяют идеями национализма или теорией внешнего врага, — заметил ярл вновь разливая коньяк.
— Верно. Или посулами светлого будущего. Все средства хороши, чтобы заставить пеона терпеть и работать. Но теперь это уже не мои проблемы.
— Я смотрел отчеты. Потребуется еще немало усилий, чтобы окончательно приручить Подземелье. Чудо, что вы вообще договорились с Дилмороном.
— Любовь победила патриотизм. Симптоматично! Согласен?
— Угу. Размен получился достойный. Обе стороны сделали последовательные жертвы на шахматной доске и в результате взаимных компромиссов получили взаимную фигню, — с досадой резюмировал Браги. — Ладно, поглядим. Ты выполнил свои обязательства?
— Пришлось. Не портить же их замечательную сказку.
— Спасибо.
— А как там с моими условиями?
— Я привез весточку с севера. Ради тебя расконсервировали проход в Йотунхейм. Баркидец сопроводит до входа. Когда закончит дела в Овиуме. Но придется подождать. Он у нас натура увлекающаяся. Идет?
Иерарх вздохнул.
— Подожду, чего уж там. Поброжу пока по локации в каком— нибудь обличье. Троллем, к примеру.
— Вот и славно, что все так устроилось. Будем?
— Обязательно.
— А курить где?
— А курить, мой дорогой ярл, после. В процессе получения удовольствия не грех чего — то и претерпеть. Это лишь повышает ценность положительных эмоций от процедуры наслаждения.
— Вот завернул, — хмыкнул Браги и заглотил очередную порцию темно — коричневой жидкости.
Прошло уже пять декад, а я до сих пор жил в личных покоях короля. Дилморон отвел мне целый флигель, оконными проемами выходящий в Туманный Грот. Это даже не пещера, а внутренняя полость глубиной в тысячу локтей. Необозримая по ширине. У ее западной стены, на возвышенности, располагался королевский дворец, и все строения столицы лежали пред его ступенями.
Выпроводив очередного соотечественника, я сложил в кучу присланные дары. Связка копченых мышек, сладкие клубни бента и маленький мешочек с сапфировой пирамидкой внутри. У меня уже скопилось драгоценных камней — впору открывать ювелирную лавку. А они все несут и несут подношения тени Бривала. Сколько можно! Я давал советы, решал межплеменные распри и вновь отказывался прибыть лично, чтобы стать вождем очередного поселения. Все троглодитские племена жаждали видеть меня своим правителем. Это стало даже угнетать.
Со стороны придворцовой площади донесся нарастающий шум. Я прислушался. То вибрировало многоголосье толпы народной. Что случилось?! Неужто, революция?! Этого еще недоставало! Подлетев к окну, я отбросил в сторону низкий ламбрекен и остолбенел. Мое тело пробила дрожь, да настолько, что я вынужден был схватиться рукой за подоконник.
Всю эспланаду разрезали вдоль две шеренги личной гвардии Дилморона. Да, Клеганы нынче ходят в фаворитах. Именно они поставляют ко двору самых отъявленных головорезов в рекруты, из них формируют отборные отряды стражников. За строем вооруженных солдат волновалось живое море. А в брешь между линиями алебардщиков вползало целое стадо лоснящихся буйволов. Нет, не стадо! Это упряжь такая! Быков соединяли ремни постромок. А за ними… за ними, сияя надраенными боками и громыхая стальными колесами по плитам мостовой, тяжело въезжала знакомая бронзовая махина. Мое сердце бухнулось куда — то в недра организма. Я, не веря, потер глаза и вновь взглянул на площадь. Нет, это не припадок и не мираж. Тогда ноги сами сорвали меня с места и понесли вниз, по лестницам и коридорам дворца. Туда, где стиснутые канатами застыли пятьдесят до мышечного спазма знакомых тонн. Заяц! Это наш Заяц!!!
Кучки вельмож в изумлении ходили вокруг медного остова. Ковчег приковывал всеобщие взгляды. При моем появлении минотавры расступились. Я бросился к морде Зайца и погладил холодный металл.