Издалека здания действительно напоминали лепестки ещё не распустившегося цветка, а острые крыши вспарывали тучи над морем. Лунный свет отражался в стальной обшивке и будто лоснился. Казалось, по стенам текут слёзы.
Служебный верхолёт приземлился на площадке у башни, что была ближе всех к побережью.
Пока охрана тюрьмы проверяла салон и досматривала мою одежду, Акулина опять уставилась на меня. Она будто хотела что-то сказать, но всё время останавливала себя.
Её, прямо в цепях на ногах и в наручниках, вывели из верхолёта.
Я вышел следом.
Мне не дали особо осмотреться. Взгляд скользнул только по высоким стенам вокруг здания и частоколу из копий с молниями, сверкающих в ночи. Дальше был коридор, а лучше сказать, туннель. Тоже стальной.
Зелёный свет ламп освещал лица охранников в чёрной форме с эмблемами «Железного Бутона» — символом стального цветка. Люди стояли по периметру с трубками-метателями заклинаний, мечами и щитами.
Это были Витязи и Стражи. Десятки магов.
Мне даже показалось, что их подбирали по росту, как для парада — настолько стройными и одинаковыми выглядели ряды охраны.
Нас вёл инспектор Суров, его фуражка маячила впереди. Затем шла Акулина в сопровождении конвоя из трёх человек, а в хвосте колонны — уже я. Меня сопровождали двое помощников Сурова.
Шли в гробовой тишине.
Ни звука.
Только порой ушей достигал шум волн, бьющихся об отвесные берега, или вой ветра. А порой — бряцанье цепей на ногах Акулины.
Пройдя пару коридоров-туннелей, с десяток лестниц и площадок, мы остановились в большом зале с колоннами. Отсюда нам предстояло подняться на лифте, которых тут имелось пять штук.
Никаких подъёмников с соляными знаками, как в Башнях Академии, тут не было. Скорее всего, из-за того, что в тюрьму свозили не только магов, но и варваров, а те не могли пользоваться подъёмниками.
Суров с двумя помощниками и я вошли в лифт, а вот Акулину под конвоем оставили внизу. Девушка успела бросить на меня странный взгляд, а потом двери кабины бесшумно закрылись.
Не знаю, на какой именно этаж мы в итоге поднялись — никаких указателей не было, будто пассажиров доставляли всегда в одно и то же место. Выйдя из лифта, мы направились по коридору в сторону единственной двери.
«ДОПРОСНЫЙ ЗАЛ № 6. Старший инспектор Е. Е. Бык» — вот, что было написано на двустворчатой серой двери.
Допрос, значит.
Добровольные беседы теперь так называются.
Я всё ещё надеялся, что никакие методы тюремного допроса ко мне применяться не будут, раз сам ректор Бессмертнов этого потребовал. Хотя никаких гарантий, конечно, не имелось.
Ещё и сотрудник по фамилии Бык.
Отличное начало.
Суров распахнул дверь и вошёл в зал стремительным шагом, а двое его помощников сопроводили меня до входа, но остались в коридоре. Двери за моей спиной захлопнулись, и вот теперь я понял, что «простую беседу» со мной готовили давно и тщательно.
За огромным П-образным столом сидели люди, и все были мне знакомы.
Первым я увидел Рио Маямото.
Торговец внимательно следил за мной, пока я подходил к трибуне, за которой мне и предстояло ответить на все вопросы.
Также здесь были преподаватели из школы Ютаки: Лидия Зернова и учитель Ёси. Привели сюда и мать Мичи Хегевары, и мать Мидори Арадо, и даже старшего брата Горо Исимы — Дейчи. А ещё тут были секретарь Канцелярии Игнат Зверев, смотритель Пётр Храмов и даже личный врач Акулины Снеговой Елена.
Инспектор Суров нашёл всех, с кем я так или иначе контактировал последние два месяца, с момента появления в Ютаке. Хорошо, что не притащил сюда ещё и студентов, с которыми я учился.
У меня даже в глотке пересохло, когда все эти люди повернули головы и посмотрели на меня одного.
Инспектор Суров встал во главе стола и сразу обратился ко мне:
— Представьтесь залу.
— Кирилл Волков, — ответил я негромко, но чётко.
Суров окинул взглядом сидящих за столом людей.
— Итак, перед нами Кирилл Миронович Волков. Вы подтверждаете, господа, что это тот самый человек, о котором вы нам рассказывали?
Один за другим, все подтвердили, что я — тот самый.
— Это он убил чароита и сорвал мою свадьбу, — сказал Дейчи Исима, с претензией покосившись на Маямото.
Тот не обратил внимания на хмурый взгляд бывшего жениха своей внучки, потому что не сводил с меня глаз.
— Да, этот парень — мой личный телохранитель, который сейчас проходит обучение в Международной Академии Линий по моему требованию. И, кстати, делает успехи, как мне докладывали.
— Всё верно, этот юный Витязь проживает в Башне Академии, смотрителем которой я работаю, — кивнул Пётр Храмов. — Парень смышлёный, даже чересчур, как я уже говорил.
Следом мою личность подтвердил и Игнат Зверев.
— Именно на него писали доносы в нашу Канцелярию. С какой целью, предположить не могу.
— Да, я лечила ему ногу, — сказала Елена, врач Снеговых. — Акулина Андреевна очень о нём беспокоилась. Она была заинтересована в его расположении.
Потом высказались матери Мичи и Мидори.
— Он всё ходил к моей дочери, очень наглый молодой человек, — заявила госпожа Арадо. — Из-за него она и сбежала из дома в Академию. Из-за него расстроилась её свадьба с Горо Исимой, а ведь у них всё было так хорошо. Этот Волков принёс только смуту в душу моей наивной девочки. Он пренебрегал нашими янамарскими традициями...
— Очень порядочный парень! — перебила её госпожа Хегевара. — Он жил у нас почти месяц, и мои дети до сих пор по нему скучают. Особенно Юмико и Шаман-Ю. — Она улыбнулась мне. — Надеюсь, у тебя и Мичи всё хорошо, Оками-кин? Знай, мой дом всегда открыт для тебя.
Последними заговорили учителя.
— Уникальный случай в нашей школе, — сказала Лидия Зернова строгим голосом. — Его ранний психодух имеет невероятные свойства отражения. К тому же, парень пытался проявить себя в Целительстве. Хотя... особых успехов в этой сфере от него не ждите.
— Потому что он боец, а не лекарь, госпожа Зернова, — вставила учитель Ёси. — Он крепок силой духа, упёрт и стратегически мыслит. А это важно для воина. Он человек не совсем мирных профессий.
— Целители тоже могут быть воинами, — возразила Лидия.
Инспектор Суров поднял руку, и в зале в ту же секунду воцарилась тишина.
— Всем спасибо за визит и показания, которые вы давали в течение этой недели. А теперь вы свободны, кроме господина Волкова.
Это был не просто сбор людей, это была демонстрация того, что в моей жизни неплохо покопались.
Выходя, почти каждый из присутствующих, бросил на меня взгляд. Кто-то — тревожный; кто-то — вопросительный; кто-то — подозрительный. Последним вышел Маямото. Он один, проходя мимо, тихо сказал:
— Не натвори дел, малец. Мне потом за тебя отвечать.
Ясное дело, волновался он не за мою шкуру, а за свою.
Когда двери закрылись, и я остался один на один с Суровым, то он сразу же освободил место во главе стола и сел сбоку, а из дополнительной комнаты в зал вошёл совсем другой человек.
Девушка.
Увидев её здесь и в таком качестве, я опешил, но эмоции сдержал. Хотя она, конечно, рассчитывала выбить меня из колеи.
Это была секретарь Адриана Коровина — Лиза.
Только на этот раз выражение лица у неё было совсем другим: уверенным и сосредоточенным. Она прощупала меня цепким взглядом и села во главе огромного стола. Теперь вместо скромных юбки и блузки на ней, как влитая, сидела чёрная форма инспектора.
— Удивлены, господин Волков? — поинтересовалась девушка.
— Немного, госпожа... Бык, — ответил я, нахмурившись.
Она кивнула.
— Елизавета Бык. Агент «Железного Бутона» и старший инспектор, а сегодня, по совместительству, ещё и проведу с вами беседу.
При ней не было привычных папок и блокнотов, она ничего не записывала и не выглядела вечно взмыленной от работы.