— Казните ебаную сучку! — размахивая флягой, орал он, отталкивая всех, кто пытался его держать. — Шимпанзе, блядь, с палкой, машет она дрючком своим, мразота!
Стратегию Рады Илич можно было назвать нечестной, но правильной: не зная, с чем предстоит столкнуться, она намеревалась просто-напросто помешать соперникам. Годно, ничего не сказать. Скорпиус бы на ее месте поступил бы точно так же, так что пусть орет что хочет, там, на трибунах.
Позабыв и страх, и отвращение к пятиногам, и то, что с Радой Илич они в разных весовых категориях, Доминик, не помня себя, бросилась к болгарской чемпионке и изо всех сил треснула ее кулаком в лицо.
Трибуны взревели в одобрении.
— Я тебе помогала, — рычала Доминик, намотав ее длинную косу на руку. — Я тебе рассказала все, что знала, а ты за моей спиной…
— Женская дружба, — протянул на трибунах Альбус, глядя на то, как Рада Илич, подмяв под себя тонкую фигуру Доминик, прижала ее посохом к полу.
— Девки, окститесь! — вдруг завопил кто-то позади.
— Неспортивное поведение! — орал комментатор. — Наши леди выясняют отношения между собой, а Стефан Каррель уже вовсю борется за свой ключ!
Вмиг вспомнив про ключ и пятиногов, которые были совсем рядом, Доминик, пользуясь тем, что Рада французского не знала и комментарий не поняла, что есть силы ногой оттолкнула соперницу от себя, прямо в двух подбиравшихся к ним чудовищ.
Рада, вот уж боец из Дурмстранга (не зря даже сексист Харфанг, жестко усмехнулся в свою жесткую бороду), даже не вскрикнула и, закрывшись от десятка когтистых лап посохом, ударила им вдруг по полу. Каменный пол вдруг раскалился и вспыхнул, подобно углям, и пятиноги бросились врассыпную, видимо обожгли свои массивные конечности. Защитившись и отогнав от себя этих двух монстров, Рада совершила роковую ошибку: Доминик увидела, что к лапам обоих монстров было привязано по ключу.
За третий ключ вовсю воевал Стефан Каррель, пытаясь ввести нужного пятинога в какое-то подобие транса, а трое тех чудищ, которые были без ключей, уже окружили Доминик и, подобно слюнявым паукам, приближались, толкая друг друга и явно ожидая разорвать ее на клочки.
Оттолкнув от себя всех троих самым простым заклинанием, которое смогла вспомнить, Доминик слушала визг тварей, шум трибун и вспышки проклятий, которыми Рада Илич сыпала в одного из пятиногов, уже пятившегося от нее в темноту.
Кто-нибудь рано или поздно использует «Акцио», и уничтожит ключи, разве что француз хорошо подготовлен (не удивительно): кажется, пятиног, полу-усыплённый трансом, даже начал всхрапывать и закатывать глаза.
Доминик снова отшвырнула пятиногов чарами, как один из них, отлетев в сторону Рады, сбил ее с ног. Та, рухнув на пол, в сию же секунду оказалась в ловушке: один из тварей, сцапав лапой ее косу, потащил в сторону темного грота, а еще один попытался запрыгнуть сверху, но оказался отброшен в сторону ногой.
— Забей на нее, добудь ключ! — надрывался до хрипоты Скорпиус, перекрикивая и комментатора, и пятиногов, и зрителей.
Но Доминик, только попытавшись запустить заклинание в того, что тянул Раду за волосы, вдруг отпрыгнула. Рада, зацепив низкие каблуки сапог за зазубрину между каменными плитами, рукой вцепилась в коричневую шерсть, подтянула пятинога на себя и вонзила тупой край своего посоха прямо в раскрывшуюся над ее лицом слюнявую пасть.
Болгарская часть трибуны разразилась громом мужских возгласов — о чудо, в один миг Рада Илич превратилась из жертвы коллективного буллинга в звезду своей делегации, а комментатор проревел:
— И она сделала это! Она сделала это! Рада Илич добыла ключ!
Чемпион Шармбатона аж обернулся, отчего зверь, которого он пытался гипнотизировать, приоткрыл глаза и треснул его лапой. А Рада, стащив с лапы поверженного пятинога серебряный ключ, побежала за золотую линию под аплодисменты болгар.
И не только болгар.
— Ал, что это было? — холодно проскрипел Скорпиус, когда Альбус, не сдержавшись, тоже вскинул кулак.
Ал смущенно опустил руку, вдруг поняв, что денег не выйдет: все ставили на Раду Илич по его же совету.
— Херасе северная дева, — протянул Альбус, глядя на то, как потрепанная дева, залитая кровью пятинога, сжимает в одной руке посох, а в другой — трофейный ключ. — Вот тебе и тихоня, жертва сексизма.
Далее события разворачивались не так эпично — без крови и разъяренных северных дев.
Вторым ключ добыл шармбатонец, сумев ввести пятинога в транс и стащив с него ключ прежде чем со спины его настигли еще двое чудищ. А спустя менее чем полминуты, с ключом за золотую линию юркнула и Доминик умудрившись отвлечь всех прочих пятиногов летучими мышами, свора которых вылетела из ее палочки посредством Летучемышиного сглаза, и стянуть с ноги одного из уродцев последний ключ.
Трибуны взорвались аплодисментами и топотом.
Вернувшись в холодную круглую комнату лишь на мгновение, чтоб выпить воды (с каплей бренди, спасибо понимающему полненькому гувернеру четверокурсников-шармбатонцев), чемпионы, не смотря друг на друга, выдохнули. Прижав теплое влажное полотенце, пахнувшее лавандой, к пылающему лицу, Доминик только сейчас поняла, что у нее дрожат ноги. На мгновение подумав, что не помнит, куда положила ключ, она в панике пошарила по карманам, и, нащупав заветный ключик, выдохнула. Но тут же с удивлением и легкой паникой обнаружила, что ее правый рукав пропитан кровью, а задрав его, увидела, что на предплечье красовался большой укус, кожа вокруг которого посинела.
Наскоро замотав руку полотенцем, Доминик, снова вышла из комнаты, когда судьи были готовы огласить результаты.
— Просто блестяще, мисс Уизли, просто блестяще, — шепнула ей бледная профессор МакГонагалл, которая сидела на трибуне ближе всех к ней. — О Господи, ваша рука…
— Ничего, у меня есть еще одна, профессор.
Пятиногов загнали обратно в грот, что не могло не радовать, но приближаться к золотой линии не рисковал никто — неподалеку от нее красовалось еще пятно крови. Комментатор жестом указал чемпионам выйти в центр, и трибуны снова взорвались торжественным рокотом.
— Рада Илич первой сладила с пятиногами и добыла ключ! — объявил комментатор и перевел всеобщее внимание на судей. — Прошу судей оценить чемпиона Дурмстранга по десятибалльной шкале.
Серебристая лента, вылетевшая из палочки мадам Максим, вычертила в воздухе сияющую шестерку.
Рада Илич взглянула на великаншу так, словно желала сделать с ней то же, что и с пятиногом.
Следующей голосовала МакГонагалл и оценила девушку в семь баллов. Трибуны захлопали.
Тодор Харфанг ощедрил ученицу десяткой — болгары взорвались в овациях.
Эвелин Руссо из департамента международного магического сотрудничества внезапно влепила Раде четверку, а Виктор Крам, оценивавший последним, завершил все твердой восьмеркой.
Комментатор, получив пояснения к баллам, воскликнул:
— Рада Илич первой поборола дрирских пятиногов, бесстрашно бросившись в бой и показав всем нам свою северную выдержку, однако нанесла пятиногу серьезные травмы, что не помешало ей набрать ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ БАЛЛОВ!
Трибуны снова захлопали, но Рада стояла, с рассеченной бровью и каменным лицом, понимая, что ее первенство под большим знаком вопроса.
Альбус Северус Поттер тоже это понимал, а потому приободрился — не все было потеряно со ставками.
— СОРОК ЧЕТЫРЕ БАЛЛА получает в итоге Стефан Каррель! — в это время объявил комментатор, и шармбатонцы возликовали. — За слаженную работу, невозмутимость и спокойствие!
Самой низкую оценку шармбатонцу поставил Харфанг — шестерку, видимо, зрелищности дурмстрангскому директору не хватило.
— Тихо, момент истины, — прошипел Скорпиус, заставив умолкнуть всех в радиусе трех метров.
— Доминик Уизли добыла ключ последней, мастерски и изящно исполнила хитрый отвлекающий маневр Летучемышиного сглаза, но получила травму. Пожалуйста, дорогие судьи, каких оценок заслуживает чемпион Хогвартса!
— Только поставьте ниже восьмерки, мой отец узнает об этом, — пыхтел кто-то (кто же, интересно?) на трибунах.