— Они вообще не стыдятся ничего, — рассказывает одна из членов делегации Хогвартса. — Противно смотреть бывает на них.
Раскованность мисс Уизли не могла не подметить и опытный педагог Шармбатона, которая была в шоке от того, что юная леди может позволять себе такое.
— Я служу гувернанткой двадцать шесть лет и повидала много девушек, но такой педагогической запущенности, такого морального разложения и вопиющего хамства еще не видела. Для мадемуазель Уизли нормально красоваться в неподобающем виде, лазать по ночам в мужскую башню, и это я еще не говорю о том, что ею каждый совет воспринимается в штыки. Подобная распущенность и вседозволенность недопустима, тем более для молодой девушки — не сомневаюсь, что с такими похождениями эта особа рано или поздно познает раннюю беременность…
Не став дочитывать, Доминик сжала журнал. Соседки снова глянули на нее с опаской, явно боясь, что этот журнал сейчас полетит в кого-то из них. Неловкая пауза явно затянулась — статью читали все.
— Нет, ну было же, чего дуть губы, — не выдержала Роза Уизли, цокнув языком.
Доминик подняла на нее непроницаемый взгляд.
— Ты про карету рассказала репортерше?
Роза закатила глаза и что-то хмыкнула.
Медленно поднявшись с пуфа и приблизившись вплотную, чтоб разглядеть на лице кузины каждую веснушку, Доминик без тени эмоции запустила руку в ее кудрявые волосы и, сжав в кулак, ударила Розу лбом о зеркало. Та сдавленно вскрикнула, зеркало раскололось, и крупный осколок упал на ковер, а Доминик, не моргнув, разжала пальцы, выпустив волосы Розы.
— Девушки, надеюсь, вы уже готовы к завтраку, — раздался из-за двери участливый голос гувернантки. — Двадцать минут с лихвой хватило бы даже на прием пищи, хватит прихорашиваться… Господи Всевышний!
Увидев разбитое зеркало, Розу с ссадиной на лбу, и самую скандальную девушку за всю историю Академии Шармбатон, сжимавшую в пальцах клочья рыжих волос, мадам Шанталь ахнула.
Доминик, хищником глядя ей в глаза, с трудом заставила себя непринужденно улыбнуться.
— Мы готовы, мадам. Девки, жрать.
— Вы что здесь устроили, милочка?! Вы… вы избили одноклассницу! Нет, ну это ни в какие рамки, — наконец, справилась с немым возмущением гувернантка. — За двадцать шесть лет службы гувернанткой…
— За двадцать шесть лет службы гувернанткой вы, вероятно, вконец пропарили остатки мозга под этим дурацким чепчиком, — прорычала Доминик и, сунув мадам Шанталь свернутый в трубочку журнал, вылетела из покоев.
***
— Так… ты не беременна?
— Великолепное приветствие, Альбус, — проскрипела Доминик, широко шагая в трапезную. — Там про беременность была одна строчка…
— Эм… — протянул Ал. — На каком, говоришь, моменте, ты забросила читать?
Доминик закрыла лицо руками, а Ал лишь улыбнулся и поправил очки.
— Да успокойся, все свои, и все знают, что ты немного… Scortum habilis.
— Чего-чего?
— Блудница умелая.
Доминик, мощно зарядив Алу по спине, поспешила вперед.
— Стой-стой, — усмехаясь, позвал Ал, перехватив ее за руку. — Стой. Ладно тебе. «Ведьмин Пирог» — это же дамское проходное чтиво, а не истина в последней инстанции.
— Давно ты читаешь дамское проходное чтиво?
Альбус скривился.
— Ты думаешь, я согласен платить подписку в два галлеона, чтоб выписывать ежемесячно дичь с рецептами кексов и бредовыми сплетнями? — до глубины души возмутился он. — Поэтому и говорю, успокойся. Мало кто всерьез воспринимает статьи из «Пирога». А уж статьи, написанные Ритой Скитер! Это же каким нужно быть дебилом, чтоб всерьез воспринять эту писанину?
И тут же глаза Ала расширились.
— Только честно, — ледяным тоном произнес Скорпиус, придвинув к Доминик тарелку. — В глаза и только правду.
— Да не беременна я! — гаркнула Доминик так, что к ним обернулся весь стол.
Скорпиус недовольно шикнул, не желая привлекать еще больше внимания.
— Точно? — сквозь зубы прошипел он.
Доминик, скрипя зубами, с остервенением отшвырнула от себя салфетку.
— Это все, что ты можешь мне сказать?
Скорпиус, медленно отпив кофе из крохотной чашечки, задумчиво кивнул.
— Ну… да.
— Ты понимаешь, что пиздец? — треснув его по лбу очередным свернутым журналом, проговорила Доминик. — Меня опозорили на всю страну!
— Стать родителями в семнадцать — вот это пиздец, — возразил Скорпиус преспокойно. — А эта статейка… пф, ничто.
Не притронувшись к завтраку и встав из-за стола, Доминик унеслась прочь, поправляя сумку на плече. Скорпиус, глядя ей вслед, приподнял бровь.
— Что я опять сделал не так?
— Если ты хотел ущемить ее еще больше, то ты все сделал так, — пожал плечами Ал.
— Не понял.
— Слушай, я в ваши отношения не лезу, мне плевать, если честно.
И принялся было за еду, но под тяжелым взглядом Скорпиуса и ложки ко рту не поднести. Ал по обыкновению закатил глаза.
— Ты эгоист.
— Я эгоист? — опешил Скорпиус. — Я-я-я?
— Угу.
— Поясни-ка.
Альбус, опустив чашку на скатерть, вздохнул.
— Она делает проблемы из ничего, — ворчал Скорпиус. — Опять. Это же статья Риты Скитер… если Рита Скитер кого-то поливает грязью, то сомнений быть не может в том, что это по сути чистейший человек.
— Это ты знаешь, и это я знаю, — протянул Альбус. — Мы знаем. Она писала о наших родителях не раз, и это были омерзительные вещи в большинстве своем.
— Ну!
— А для Доминик это в новинку. Первая статья и такая. Ты должен был как-то поддержать ее, сказать, что всем наплевать, что Рита Скитер живет скандалами, да что угодно, но ты, видимо, наконец-то задумался о последствиях незащищенного секса в карете Шармбатона, чем о том, что нужно помочь Доминик справиться с телегой вылитого на нее дерьма.
Скорпиус цокнул языком, видимо, посчитав это слишком сложным приемом.
— Говорить о чувствах — для слабаков, — произнес он. — Или для тех, кому на самом деле плевать. Не правильнее ли действовать?
— Действовать?
— Ну, — протянул Скорпиус, снова пробежавшись взглядом по статейке и оглядев трапезную. — Например, можно найти тех, кто дал Рите интервью и сломать им лица. Хотя, одной, видимо, уже сломали, да, Роза?
Роза, ковыряя ложкой в овсянке, взглянула на него хмуро и безрадостно.
— Еще раз я услышу твой голос до конца Турнира — выкину нахрен из башни и даже твоя мама поверит в то, что это было самоубийство…
— Скорпиус!
— Все-все, я же шучу. Да, Роза?
Роза не ответила, зато за спиной студентов тут же послышался голос профессора МакГонагалл, который напугал внезапными строгими нотками:
— Над чем это вы там шутите, мистер Малфой?
У Скорпиуса аж холодок по спине пробежал.
— Над Радой Илич, мы ее презираем, профессор, — выпалил он, повернувшись. — Я еле отговорил Альбуса запереть ее в ящике с пятиногами и отправить обратно.
— Малфой!
— Шучу, профессор, — улыбнулся Скорпиус смущенно.
МакГонагалл прикрыла глаза и, сгрудив у себя учеников, раздала всем по одной из знаменитых шармбатонских нежно-голубых брошюрок.
— Дирекцией академии было одобрено посещение гостями деревни Фер-а-Шеваль, информацию о которой, надеюсь, вы прочитаете в брошюрах.
Судя по скептическим лицам студентов Хогвартса, мало кого интересовала богатая история деревушки.
— Правила приличия прежде всего, да, мистер Малфой, это к вам особенно относится. Мистер Поттер, пожалуйста, проследите за ним и не позволяйте напиться как…
— Там наливают?
— Малфой, я сейчас заберу у вас брошюру, и вы никуда не пойдете.
Остаток инструктажа, который затем повторил и мсье Жавер, Скорпиус вел себя сдержанно, но аж ерзал от нетерпения. Надо ли говорить, что, не дослушав гувернера, он первый поспешил вниз по горному склону, спотыкаясь на каменных ступенях, покрытых коркой льда.
— В сторону Доминик, я знаю, где найти бухлишко, да? — Альбус нагнал его лишь у умощенной фонарями тропе к деревне, на которую указывало ладонью каменное изваяние нимфы.