— Да, — не стал отрицать Скорпиус. — К ней сейчас лучше не подходить. Пусть посидит в пледике, пожует шоколадки и подумает о том, как все ее обидчики варятся в адском котле. А нас с тобой ждет экскурсия по культурному наследию.
Деревня Фер-а-Шеваль представляла собой крошечное, но живописное поселение с двухэтажными домами из ракушняка, обвитыми плющом и стойкими к непогоде цветами. На площади у фонтана в виде нимфы, льющей поблескивающую воду из кувшина (и что за заскок по нимфам?), столпилось много народу — выступал какой-то бродячий цирк. И только Альбус направился к толпе, чтоб посмотреть на то, как карлик в полосатом комбинезоне жонглирует огненными шарами, но Скорпиус перехватил его за руку и ткнул пальцем в сторону витрины одного из кафе.
«Интернет — 2 сикля за тридцать минут» — гласила крупная вывеска на английском, дублированная на трех языках.
— Ни слова больше, — выдохнул Ал, позабыв и про магию, и про цирк, и про карлика.
— Мы не задроты и не грязнокровки, — напомнил Скорпиус, когда ведьма за прилавком указала им на груду стареньких ноутбуков на подоконнике. — Просто нужно идти в ногу со временем, ведь невозможно игнорировать науку и технический прогресс, пусть и магловский. Мы застряли, фактически, в шестнадцатом веке со своим этим «лишь бы не как у маглов». Шармбатон меня в этом плане радует… срань Господня, «Windows XP»! Что это? Что это вообще!
— Имей уважение, эта операционная система старше тебя, — фыркнул Альбус, наблюдая за тем, как грузится вкладка одного из сайтов.
— Какая ностальгия, — глядя в экран, усмехнулся Скорпиус. — Как к деду приехал. Дед, стиснув зубы, все же провел в мэноре интернет.
— Вот он, технологический прогресс, он же первый всадник апокалипсиса.
Представив, как последний оплот чистой крови, Люциус Малфой, проиграл битву против магловской техники, Альбус фыркнул.
— Это еще что. Я еле научил деда печатать, и когда программа спросила, сохранить ли документ, дед с криками: «Не смей мне указывать, чертовщина грязнокровок», выкинул компьютер в окно.
Глядя краем глаза, как Скорпиус листает одну из своих немногочисленных социальных сетей, Альбус вдруг понял, что радость от того, что здесь есть интернет, как-то не оправдалась — интернет был, а что с ним делать, Ал не знал. Поерзал курсором по странице новостной ленты, словно его интересовали новости экономики и политики, и даже, полистав ниже, прочитал одну:
«… прощание с Хосе Альворадо прошло 19 ноября в 10.00 на Главном кладбище Сан-Хосе. По факту смерти публициста и политолога ведется следствие, однако, по сообщению полиции, останки тела обнаружены не были. Напомним, что утром 17 ноября в собственном кабинете родственниками Альворадо была найдена лишь его голова.
Хосе Альворадо остался в памяти всей Коста-Рики непревзойденным профессионалом и бесстрашным человеком чести. Одной из последних и самой громких работ Альварадо считается критика в адрес Сильвии Амаранты де Соледад Кармары, кандидата в президенты от Партии Гражданского Действия. В своей работе Альварадо обвинял Кармару в связях c преступным синдикатом, практикой отмывания денег и созданием анонимной торговой интернет-площадки черного рынка, однако эти обвинения не были подтверждены и, по комментариям самой Кармары, являются не более чем «грязной предвыборной клеветой».
Несмотря на обвинения в свой адрес и потерю доли избирателей, Сильвия Кармара присутствовала на похоронах, где принесла семье Хосе Альварадо искренние соболезнования…
Статью с комментариями Альбус не дочитал, потому как взгляд его невольно сполз ниже, на фото, красовавшееся под текстом. Фотограф запечатлел как статная дама, одетая в брюки и мужской пиджак на голую грудь, сжимала в руках корзину с виноградом, которую уже на следующем же снимке вручала семье погибшего, судя по подписи.
Не понимая, зачем потратил минуту на это, Альбус хотел было пролистать дальше, но старенький ноутбук, как назло, завис, не оставив ему ничего, кроме как смотреть перед собой на фотографию женщины и ее полускрытой лацканами пиджака груди. Аж неловко было перед ведьмой за прилавком, которая, глядя ему в спину, зацокала языком с осуждением: надо же, пришел к ней в кафе, заплатил сикли, чтоб на грудь посмотреть, бесстыдник чертов!
Грудь. Альбуса вдруг как током ударило. Небольшая, смуглая грудь, которую он где-то уже видел…
— Ты чего залип? — вырвал Ала из пелены какого-то транса, в который ввело гудение ноутбука, голос Скорпиуса.
Встрепенувшись, Альбус захлопнул ноутбук.
— Ничего интересного.
— Ну не скажи. Я заказал шесть ящиков коньяка, пижаму с Пикачу и корм для игуаны.
— У тебя нет игуаны.
— Не смей меня осуждать, Альбус Северус Поттер. Есть вещи серьезнее.
Альбус повернулся к нему и отпил горячего глинтвейна из высокого стакана.
— Какие же? Загуглил признаки беременности и обнаружил у себя семь из десяти?
Скорпиус чуть покраснел, но тему сменил резко:
— Святочный бал.
— И что?
— Святотатство! — буркнул Скорпиус. — И что? Мы должны выглядеть так, чтоб показать всем вражеским мордам, кто здесь главные сучки. Вот что.
Альбус тут же отмахнулся.
— Ой все.
— На Ж.А.Б.А. ойвсекать будешь. Внешний вид это серьезно. Так и вижу все эти подтянутые до икр носки, узконосые лаковые туфли, пиджаки с вытянутыми рукавами, галстуки до половины груди — мы в Хогвартсе самые модные.
Бормотание Скорпиуса злобной тирадой звучало над ухом еще долго, даже когда они уже покинули кафе и миновали циркачей.
— … а если скажут обязательно быть в этих жутких парадных мантиях, то я закажу десять леопардовых шуб и заставлю всех нас прийти в таком виде. Это издевательство над внешним видом — пододеяльник какой-то вместо костюма надевать.
— Да заткнись ты, нам даже дату бала не назвали, а ты уже протестуешь, — не вытерпел Альбус. — Серьезно, ты ни к одному экзамену так не готовился, как к Святочному балу.
— А ты готовился, но толку? Если ты оденешься абы как и в свою клетчатую рубашку, я перестану с тобой разговаривать.
— Я не надену клетчатую рубашку.
— Не верю, у тебя даже пижама клетчатая, — напомнил Скорпиус. — Принеси Непреложный обет, что ты не наденешь на бал клетчатую рубашку. Тогда отстану.
Отмахнувшись, Альбус начал разглядывать витрины, полные вкусностей и разного магического барахла, а Скорпиус и не думал униматься:
— А с кем ты пойдешь на бал?
С ноги и в больную тему.
— А ты с кем? — полюбопытствовал Ал.
— Угадай с трех раз, с кем же я пойду на Святочный бал. Разумеется с Доминик.
— После того, как ты отмахнулся от того, что в газете ее выставили местной давалкой? Я бы не был так уверен.
Скорпиус хотел было возразить, но не нашел ответа и лишь вытаращил глаза.
— Ой.
— Ой, — согласился Альбус. — Интересно, кто-нибудь уже пригласил Доминик? Кто-нибудь, кто более тактичен и мягок, и будет интересоваться ее переживаниями и проблемами, а не как сделать аборт вешалкой?
Судя по выражению лица, у Скорпиуса в голове тревожно громыхала пятая симфония Бетховена как осознание того, что такой аксессуар, как чемпион Хогвартса с одной восьмой вейловской крови может украшать на Святочном балу кого-то другого.
— Ничего, Скорпиус, главное не терять лицо и не унижаться, — хлопнул его по плечу Альбус. — Ни за что не извиняйся. Какова цена вашей ссоры? Ну максимум — умрешь в одиночестве, просматривая фотографии, где Доминик целует у алтаря другого, разве стоит эта мелочь того, чтоб снять с себя корону разок?
========== 10. ==========
— Скорпиус!
— Ал…
— Скорпиус…
— Ал… брось меня.
— Никогда не брошу!
— Брось и беги! Мне осталось недолго!
— Нет… нет… мы сможем… вместе…
— Джентльмены, вы и ста метров не пробежали, прекратите стонать и закатывать глаза, — сухо проговорил мсье Лакруа, тренер по такой исконно мужской дисциплине, как квиддич.
Скорпиус, распластавшись на полосе для пробежек, так и замер, а Альбус, пытаясь поднять его на ноги, одарил тренера ненавидящим взглядом.