Нашарив навесной замок, Доминик услышала позади себя писк и обернулась, чуть не выронив ключ. Стефан Каррель, заклятием отшвырнув от себя мелкого водяного черта, добрался до места вторым и смотрел на Доминик ошалело. Даже сквозь пузырь воздуха, созданный Чарами Головного Пузыря, было видно, как перекосило его лицо. То ли не ожидая, что Доминик действительно разгадает загадку ключа, то ли обалдев от рыбьего хвоста, сменившего ее розовый купальник, он застыл перед ней, растерявшись.
Злорадно усмехнувшись, вдобавок, припомнив, что это не просто соперник на Турнире, но еще и соперник за сердце, руку и прочие части тела Скорпиуса Гипериона Малфоя, Доминик сунула ключ в скважину и легко повернула. Ворот легко отворились, и открыли взору полутемный грот, спускавшийся куда-то вниз, а на самом дне сияла бесспорная добыча чемпиона: сияющая амфора из расписного малахита.
***
Наблюдать за этим туром было довольно скучно — все смотри на озеро, в ожидании, когда хоть что-то произойдет. Альбус порядком заскучав, уже собирал с дурмстрангцев ставки, Рита Скитер о чем-то переговаривалась с французскими коллегами, а пока ее фотограф не сводил жадного взгляда с золотой русалки, украшавшей нос корабля болгар. И именно в тот момент, когда даже последний оптимист уверился в том, что чемпионы просто-напросто утопли, из озера вдруг вылетел сноп зеленых искр, а комментатор тут же завопил:
— И она сделала эта! Чемпион Хогвартса первая добывает трофей!
Скорпиус аж окурок в воду выронил.
— Херасе… красотка.
Но его не услышали — болельщики из Хогвартса взревели так, что взметнулись паруса корабля Дурмстранга.
— Доминик, бегом там! — орал Альбус громче всех, ибо если Доминик выиграет этот тур, то те, кто поставил на Стефана Карреля, а их было большинство, распрощаются с деньгами.
Конечно, Доминик не слышала мольбы кузена и ропота болельщиков, но логичный вопрос задал, как ни странно директор Дурмстранга спустя пятнадцать минут.
— Почему она не всплывает?
***
Замерев рука об руку с соперником в гроте, прячась за приоткрытыми воротами, Доминик сжала амфору, которая так и норовила выскользнуть у нее из рук. Гигантский змей, выпущенный из заколоченных закрытых на засов четвертых ворот сразу же, как Доминик ключом отперла свои ворота, проплыл мимо, задевая гребенчатым хвостом камни. Гладкое белое тело с зеленой чешуей на брюхе, острый гребень, тянувшийся от зубастой головы и до кончика хвоста, большие желтые глаза, изогнутые рога и длинные тонкие усы — именно легкую щекотку уса на спине и почувствовала Доминик, когда торжественно выплыла из грота с амфорой в руках и поймала перепуганный взгляд Стефана.
Змей, оплетая хвостом затонувшую невесть как и когда колонну, снова показался, заставив чемпионов втянуть животы и прижаться к каменной стене грота еще сильнее.
«Сделай что-нибудь», — так и рвалось из Доминик, но поймав быстро взгляд Стефана, вдруг задумалась о том, что водное чудище для него такой же сюрприз.
***
— Какой к черту змей? — ахала мадам Максим на судейской трибуне. — Какой змей?
— Норвежская сельма, — преспокойно покачивая сына на коленях, произнесла мадам из департамента международного магического сотрудничества. — Самец, если не ошибаюсь.
В глазах великанши застыл ужас. Переглянувшись со своим верным заместителем Пьером, она подавила тяжелый вздох.
— Почему я узнаю об этом только сейчас?!
— Потому что вы не должны знать об испытании до тура, Олимпия, — проговорила профессор МакГонагалл. — Или правила изменились?
— Меня должны ставить в известность, когда в Шармбатон провозят чудовище?
— Никто не пострадал, а уж если никто не догадался, значит транспортировка сельмы удалась, не так ли? — проговорил будничным тоном Виктор Крам.
Хлопнув ладонью по скрипнувшему столу, мадам Максим поспешила на пирс, а судьи с непроницаемым видом даже не глянули на нее.
— Кто вам сказал, позвольте спросить, что мадам Максим может выдавать своему чемпиону тайны Турнира? — полюбопытствовала профессор МакГонагалл.
— Он пожелал остаться анонимным.
— Скорпиус Малфой?
— Да, Скорпиус Малфой, — кивнул Крам.
МакГонагалл закрыла лицо рукой.
***
Выплыть из грота казалось невозможным: змей кружил около ворот, изредка ударяя гребенчатым хвостом по воротам и срывая зубами сетку водорослей.
Каррель уже не выглядывал и не теребил на шее свой ключ. Зато, не удержавшись, поковырял пальцем одну из крупных чешуек на хвосте Доминик. Та резко обернулась да так оскорбленно, словно уже успела сродниться с рыбьим хвостом и готова была треснуть с локтя каждому, кто посягал на ее личное пространство.
Когда вдруг змей пропал из виду, вернувшись в свой грот, открыв соблазнительную перспективу для Доминик быстро всплыть с амфорой на поверхность и оставить Стефана Карреля разбираться самому и со своим ключом, и с воротами, и со змеем, план сразу сошел на нет.
Почему Стефан вдруг отпрянул от стены и замахал руками, Доминик сначала не поняла, но когда увидела, как из зарослей длинных водорослей показалась Рада Илич, пытаясь отцепить от ноги водяного черта, поняла мгновенно. Ворота с бледным волшебным огоньком, к которым как раз приближалась Рада, были совсем рядом с гротом, где укрылся змей.
Он вырвался из своего укрытия так резко, что Рада от неожиданности выронила на дно ключ от ворот. Доминик лишь зажмурилась, когда змей вскинул хвост в ударе, как из волшебной палочки француза вырвался алый луч заклятия, ударившего змея в гладкое тело.
«Отплывай! Отплывай!» — заорала Доминик, но изо рта вырвались лишь немой выдох и пузырьки воздуха. Оглушающее заклятие ни на йоту не обездвижило змея, и Каррель, крикнув что-то в пузырь воздуха у рта, позволявший дышать под водой, выпустил в глаза змея сноп искр из волшебной палочки.
Змей издал рев, от которого задрожала даже водная гладь у берега, и едва не оттяпал половину туловища Карреля, но Рада Илич, спохватившись, взмахнула посохом. Змея тут же обвили черные путы, словно сотканные из дыма, и принялись затягивать в узлы его гибкое тело.
Лихорадочно шаря ладонями по каменистому дну, каким-то осколкам древних камней и скользкой тине, Доминик всеми силами выискивала ключ Рады, пока та сдерживала змея в силках. Оцарапав руку о камень и, наконец, увидев, как между двумя глыбами нашарила ключ. Если бы тот хотя бы блестел, найти его на темном дне было бы проще, но ключ Рады был похож на острую пику из каленого метала. Пошарив в скважине замка чужим ключом и не сумев даже минимально его прокрутить, Доминик оттолкнулась от ворот и протянула ключ Раде.
Стоило той опустить посох и поплыть к замку, как черные путы на змее рассеялись, и разъяренное чудовище клацнуло острыми зубами, но Каррель снова метнул в него заклятие. Следом полетело и Оглушающее заклятие от Доминик, и сраженный змей покачнулся. Но, вопреки ожиданиям, махнул треугольной головой и явно собрался откинуть их хвостом, но снова оказался в плену черных пут — Рада Илич, сжимая амфору, похожую на сосуд из раскаленного железа, крепко сжимала посох.
Каррель нырнул к замку последним и, стоило ему выплыть, устало гребя одной рукой, а второй сжимая амфору из бледно-голубого стекла, как Доминик, схватив его за руку, потащила на поверхность. Рада, метнув в змея заклинание, поспешила следом, прижимая к себе амфору.
Змей взмыл вверх за чемпионами, но не рискнул всплывать на поверхность, где уже расставили для него ловушки распорядители Турнира. Клацнув зубами и, едва не тяпнув Раду за ноги, он резко нырнул на дно.
— И вот они, все трое! — проревел комментатор, когда Стефан и Рада, с трудом вытащив Доминик из воды за руки, распластались на пирсе, тяжело дыша. — С добытыми трофеями!
— Бойлис, — прошептала Доминик, пристукнув палочкой по рыбьему хвосту.
Продрогшие в ледяной воде чемпионы, которых уже кутали в одеяла и теплые халаты, смотрели на ликующих зрителей с такой вселенской скорбью, что комментатор даже неумело отшутился по этому поводу.