— О вашем поведении, Малфой, мы поговорим обязательно.
Скорпиус в священном недоумении заморгал.
— И о вашем, Поттер, тоже.
Альбус так и замер.
— Прошу прощения?
Принявшись быстро вспоминать, где он умудрился накосячить (хотя дружба со Скорпиусом уже факт), он поднял взгляд на профессора.
— Клянусь Мерлином, это не мы украли русалку с дурмстрангского корабля, — залепетал Скорпиус. — Если бы мы украли, то позаботились бы о том, чтоб оставить муляж…
МакГонагалл была настроена решительна, а потому опоздать к ней, задержавшись после завтрака на лишние пять минут не рискнул даже отчаянный Скорпиус. Поднявшись в светлую учительскую, отделанную светло-фисташковыми панелями и золотыми узорами на стенах, друзья неловко потоптались на пороге, дожидаясь, пока профессор МакГонагалл обратит на них внимание.
Профессор сидела за столом и о чем-то негромко перешептывалась с заместителем мадам Максим. Узнав невысокую фигуру мсье Паскаля, одетого в сюртук и рубашку с белым жабо, Скорпиус насторожился.
Если Паскалю вдруг вздумалось проговориться директору Хогвартса о том, что поймал наследника благороднейшего и древнейшего семейства Малфой в постели шармбатонского чемпиона, наследника линчует сначала администрация двух школ магии, а затем и собственные родственники.
Паскаль, склонив голову, выпрямился и зашагал прочь, явно закончив с доносами, а профессор МакГонагалл глянула на учеников прищурено и беспощадно.
— Профессор, я могу все объяснить! — выпалил Скорпиус до того, как та раскрыла рот. — Я случайно, оно само.
— Малфой…
— Ладно, не само, я виноват. Но не наказывайте Альбуса, его там не было.
— Тем не менее, это было все с моей подачи, — перебил Альбус, хоть и не понимая, о чем распинается его друг, но не желая стоять в стороне, пока Скорпиус берет все на себя. — Мы все сделали вместе, и раскаиваемся…
— Поттер…
— Не слушайте Поттера, я один это все затеял. Поттера и близко там не было, он меня отговаривал…
— … я его подстрекал, профессор, он пошел у меня на поводу…
— Профессор, спать с Каррелем — моя инициатива, потому как моя девушка была слишком озабочена своей беременностью, чтоб думать о Турнире, и я…
— Что? — опешила профессор МакГонагалл.
— Что? — тут же заморгал Скорпиус.
— Что? — огляделся Альбус.
Профессор МакГонагалл закрыла лицо руками и обессиленно вздохнула.
— А вы не об этом, да? — с дергающимся глазом от провальной ситуации поинтересовался Скорпиус.
— Нет уж, Малфой, попытайтесь-ка объяснить, что за непотребщину вы устроили в школе, которая любезно приняла на учебный год.
Скорпиус приоткрыл рот, думая, как бы объяснить хотя бы десятую часть того, что происходит.
— Фактически, мы совершеннолетние… и никто не залетел… пардон, не обременен перспективой деторождения.
— И вообще ничего не было, — ляпнул Альбус.
— Да, — кивнул Скорпиус. — Это все слухи.
— Их мсье Паскаль и распускает, чтоб дискредитировать Хогвартс.
— И вообще еще не известно, по какому такому праву сам мсье Паскаль так нагло вламывается в спальни учеников… то есть, меня там, конечно, не было, мне рассказывали.
— А еще он за мной в душевой подглядывал.
— Вот-вот, мэм, как теперь Алу с такой душевной травмой жить?
— Замолчите немедленно оба! — прорычала МакГонагалл.
Друзья послушно утихли и потупили взгляды.
— Я хотела бы спросить, по какому праву вы варили для мисс Уизли Настой Подводного Вздоха, но вы, Малфой, уже наговорили себе на три исключения из Хогартса подряд.
— Минутку, профессор, — перебил Альбус. — Настой варил я, Скорпиус даже рецепт не читал.
— Профессор, он лжец, настой варил я.
— Не наговаривай, Малфой. Профессор, настой варил я, Скорпиус сразу отговаривал, сказал, что это не по правилам Турнира, но кто как не я знаю, что у моей кузины в голове сопли флоббер-червя, и сама она в жизни не сумеет…
МакГонагалл резко опустила ладонь на стол, заставив нарушителей всех возможных правил вздрогнуть и снова смотреть себе под ноги.
— Вон отсюда, оба!
— Есть, мэм, да, мэм, — пролепетал Скорпиус, выскочив за дверь первым.
Закрыв дверь за собой, Альбус тихонько направился в длинный коридор, догнав друга, который бежал от учительской едва ли не вприпрыжку. Лишь у лестницы, когда директор осталась далеко и уж точно не смогла бы дышать им в спину, они коротко переглянулись и ухмыльнулись друг другу.
***
Глупо было бы полагать, что МакГонагалл спустит выходки на самотек, особенно в чужой школе, как бы Поттер и Малфой не пудрили ей мозги накануне. На четвертый день, когда лесная нимфа, напевая свою свистящую песнь, по обыкновению разносила ученикам почту за завтраком, Альбус впервые за несколько недель получил письмо из дома.
Дорогой Альбус!
Профессор МакГонагалл сообщила о ваших выходках. Мама готова была немедленно забрать тебя домой и посадить под домашний арест за нарушение правил Турнира Трех Волшебников и покрывание Скорпиуса в его делах, а потому попросила поговорить с тобой по-мужски. Я же никогда не был прежде так горд за тебя.
Папа
P.S. Еще одна выходка, и мама заберет тебя домой.
Да, письмо было коротким. Из дома часто приходили метры исписанного пергамента, но лаконичность и торопливый почерк ясно дал понять — это письмо из дома было написано Гарри Поттером лично. Альбус, все еще не поняв, будут его ругать или наконец-то свершилось, и он прослыл бунтарем, сунул письмо в сумку, понимая, что отделался легко.
А отделался действительно легко.
Очень легко.
— С КЕМ ТЫ, УШЛЕПОК МАЛОЛЕТНИЙ, ТАМ УЖЕ ТРАХАЛСЯ?!
Алый Громовещатель, который секунду назад дрожащими руками развернул Скорпиус, оглушительно заорал высоким воплем Астории Гринграсс. Да так заорал, что перепуганная нимфа спряталась за колонну, Альбус подпрыгнул на лавке, кто-то за столом поперхнулся и зашелся кашлем, за преподавательским столом стихли светские беседы, Скорпиус, бледный как полотно, откинулся назад и свалился с лавки на пол, а Доминик, сжавшись и икая, боязливо подняла руку, отвечая на вопрос Громовещателя.
— СКОРПИУС ГИПЕРИОН МАЛФОЙ, ТЫ В ОЧЕРЕДНОЙ ТЫСЯЧЕ ВОСЬМОЙ РАЗ ОПОЗОРИЛ НАШУ СЕМЬЮ, НА СЕЙ РАЗ — НА МЕЖДУНАРОДНОМ УРОВНЕ! — надрывался алый конверт. — ЕСЛИ ТЫ НАДУМАЛ СДЕЛАТЬ МЕНЯ БАБКОЙ В ТРИДЦАТЬ СЕМЬ ЛЕТ — Я ВСПОМНЮ О ТОМ, ЧТО МЕЧТАЛА О ДОЧЕРИ, И ОТОРВУ ТЕБЕ ТО МЕСТО, КОТОРОЕ ТЫ ВЗДУМАЛ ПИХАТЬ В СВОЮ ПРОШМАНДОВКУ!
— Это она о Карреле, — прошептал Скорпиус на ухо Доминик.
— Еще хоть одно письмо от МакГонагалл, и Ж.А.Б.А. ты будешь сдавать не в Хогвартсе, а в монастыре! ТЫ ПОНЯЛ МЕНЯ, СКОРПИУС?!
Скорпиус закивал.
— НЕУЖЕЛИ ТАК СЛОЖНО БЫЛО ПОТЕРПЕТЬ ДО БРАКА?! — снова разошелся Громовещатель. — ОТЕЦ УЖЕ НАШЕЛ ТЕБЕ ДОСТОЙНУЮ НЕВЕСТУ, НЕТ, ТЫ СНОВА ИДЕШЬ НАМ НАПЕРЕКОР!
Младшекурсники-шармбатонцы багровели в смущении, но явно не так, как Скорпиус. Громовещатель надрывался еще несколько минут, а после перешел на хрип — видимо мать Скорпиуса утомилась орать.
— … И ЕСЛИ УЖЕ ДОДУМАЛСЯ ВАРИТЬ НАСТОЙ ЗА СВОЮ ЭТУ ЧЕМПИОНКУ, ТО ДОДУМАЙСЯ ХОТЯ БЫ НАЙТИ РЕЦЕПТ ПРОТИВОЗАЧАТОЧНЫХ ЗЕЛИЙ! — финальным аккордом подытожило гневное послание, прежде чем вспыхнуть и осыпать стол дюжиной красных клочков.
За столом кое-кто похихикивал, и понять весельчаков можно было — ситуация крайне неловкая. Даже Альбус едва сдерживался, по правде говоря.
— Что значит «отец уже нашел тебе достойную невесту»? — холодно спросила Доминик, замерев с чашкой у стола.
Скорпиус сокрушенно закрыл лицо руками.
— Пожалуйста, не надо об этом.
— Хорошо.
— Доминик…
— Все хорошо, я же сказала. Пришлю вам на венчание такой же Громовещатель.
Скорпиус цокнул языком и с остервенением смахнул клочки письма на пол.
— Слушай, — позвал Альбус. — Могло быть хуже. Наверное.
Машинально подняв голову и увидев, каким взглядом с другой стороны стола на него смотрит Стефан Каррель, которому как раз перестали нашептывать перевод воплей конверта подруги, Скорпиус проскрипел: