— Думаю, именно эти туфельки подойдут! — повинуясь изящному движению руки привидения, белые туфли с золотыми пряжками на очень высоком и тонком каблучке выплыли из шкафа и встали на зеркальный столик.
Блэки у меня на руках тихонько зарычал на летающие туфли.
— Да, — упала я без сил на кровать, положив рядом Блэки.
— Он бы у тебя от голода умер, если бы не я, — надменно заявила Офелия, кивнув в сторону волчонка.
Всё зеркало полностью затянуло узорчатыми кристаллами инея.
— Может быть, — согласилась я.
Поднялась рывком и проскользнула в кабинет отца.
Он листал документы, увидев меня, осторожно поправил мой локон и поцеловал в щёку, привстав над креслом.
— Есть ли среди женихов тот, к кому ты испытываешь симпатию? — спросил папа, не поднимая взгляда от бумаг.
— Ну-у-у… — я устроилась с ногами в кресло напротив.
Люблю с детства папин кабинет. Он, словно незыблемый материк в вечно меняющемся мире дворца.
Я помню, как засыпала, разглядывая эти обои из шёлка сливочно-шоколадных оттенков, портреты мамы в резных позолоченных рамах, тяжёлый стол-чудовище на львиных когтистых лапах, узкие шкафы, выстроившиеся, как гвардейцы, в мундирах цвета крепкого чая и люстру из стеклянных капель. Маги назвали её «Летний дождь». Уютные кресла только для меня и для отца. И шторы всех оттенков сливок.
— Твой кабинет, пап, похож на коробку дорогих конфет, знаешь, таких, где конфеты разной величины и из белого и коричневого шоколада, — улыбнулась я.
— Так что ты скажешь про участников «Турнира…»? — улыбнулся отец уголком рта, моей неуклюжей попытке не отвечать на прямо поставленный вопрос.
— Не знаю, я подумаю, — честно ответила я на этот раз.
— А Финист? — король, как всегда, видел суть вещей.
— Что Финист? — сделала я удивлённую гримаску.
— Я думал… — король махнул рукой.
— Оказывается, все думали, и только я не догадывалась, — пожала я плечами.
— Да? — король посмотрел на меня внимательно. — Рыжеволосых трое, — он поставил три звёздочки на чистом листе бумаги. — Но! Финист не может быть демиургом, как и юноша, похожий на него. Значит, демиург третий участник — Митиль? Он необычный, приглядись к нему.
— Конечно, пап, мне надо идти, а ты не забудь завтра надеть доспех, — чмокнула я отца повыше уха, в золотистый завиток волос и убежала к себе.
Митиль, Митиль, Митиль… Он симпатичный юноша. Мне он понравился, но и только… Моё сердце молчало.
Репетиции, обсуждение важных моментов карнавала с верховным магом украли мой вечер. Я еле добралась до постели и уснула без снов, грёз и надежд, прошептав под нос: «Завтра будет Снежный карнавал».
Луч солнца разбудил меня, будто погладив тёплой ладошкой по щеке. Я резво вскочила, то есть попыталась встать, но мои ноги не слушались, их прижимала к кровати немалая тяжесть.
Я что заболела?
Вот как вредно питаться мандаринами, черничными пирожками и чёрствыми булочками!
— Р-р-р! — Блэки недовольно поднял пушистую мордочку, это он спал на моих ногах, хотя вчера вечером я устроила его в кресле.
— Солнечного утра, ваше высочество! Сценарий «Снежного карнавала», — Офелия взмахом руки отправила мне лист бумаги и приказала, — Блэки, в кресло!
Белый шар послушно укатился с кровати и, не подумав зарычать. А я с улыбкой потянулась и ответила призраку:
— Солнечного, милая Офелия!
Дел предстояло много. Первым значился маг-парикмахер.
— Сегодня только капельку лаванды между грудей. Л — значит, любовь, — тихо прошептала Офелия, кивнув на синий семигранный флакон на зеркальном столике.
И, наконец, я вырвалась, позади все заботы и тревоги! Мои глаза сияли, локоны солнечно сверкали в лучах.
Каким же восхитительным казался мне сейчас чудесный миг — начало Снежного карнавала! Сегодня не как всегда! Не потому, а вопреки всему я была необыкновенно бесстыдно счастлива. Предчувствие счастья иногда прекраснее самого счастья.
Король вышел на высокий серебристо-синий помост, сделанный специально для него.
Папа был такой красивый! В белоснежном костюме, в белом плаще, подбитом соболем, в детстве я обожала дёргать чёрные хвостики, в серебряной тяжёлой короне с синими острыми кристаллами.
На моего отца-короля с восторгом смотрели женщины: и совершенно юные хорошенькие девушки, и дамы, окружённые малышами.
Король спокойно выдержал все искристые влюблённые взгляды из прорезей ярких масок и начал свою речь. Его звучный голос разносился над толпой, радостно приветствующей своего короля.