Он наклонился ко мне и обнял меня. Его сердце билось тревожно, а взгляд был печален.
Вот я без ясеня в голове, за действиями дознавателя я забыла, что тревожить мертвецов очень плохо.
— Меня бы спросили, — отпила глоточек сока Офелия, — я всегда точно знала, что Саша — твоя дочь, Дикт. И не надо бы идти в склеп. Как у тебя духу хватило, Саша? И королева… Ты могла нарушить её покой.
— Она любила дочь. Все те светлые минуты, что держала на руках, все те счастливые месяцы и радостные дни, что ждала вместе со мной. Она простит неразумную принцессу, — качнул головой король, — что ж теперь и я знаю, что Сашка — кровь от крови моей, и всё королевство уверено в этом, — отец всё-таки с трудом откусил от пирога.
От волнений в театре аппетит увеличился во много раз. Спустя несколько вздохов мы глотали, жевали, хвалили Мэрту и Офелию. И поднос опустел на глазах.
Папа снова обнял меня, потом Офелию, и я побежала к себе. У меня появилась идея для платья, которое я надену на последнее испытание женихов. Я так и уснула с карандашом в руках и блокнотом. Рисование — сложный для меня предмет. Наряд ясно был виден в моём воображении, но на бумагу перешёл лишь его жалкий набросок. Мне приснилась мама, живая, красивая, она улыбнулась мне и кивнула. Значит, простила глупую меня, не дознавателя, а неразумную любящую дочь.
Меня разбудила Офелия, она принесла гору газет и журналов.
Надо Александре заплатить за такие красивые и необычные платья! Наряд из жёлтых ирисов упомянули в «Утре Первого», в статье «Переворот не удалось провернуть!» Там целых пять строк заняло описание платья принцессы Александры, ну ещё несколько слов новостник не пожалел, чтобы рассказать, как я красива, нежна и похожа на короля.
Заголовки остальных статей о премьере в газетах и журналах шести чужих миров были неприятными: «Кризис власти в Первом королевстве», «Заговор у трона», «Недовольные властью», «Смена правителей» и многие, многие другие названия статей, пышущих злым весельем и ругающих наше королевство, короля, принца, турнир.
Я отложила газеты и, подхватив за руку Офелию, побежала к королю, надо было расспросить его, что придумали на четвёртый тур испытаний женихов, отвлечь от мрачных мыслей.
— Всё скажу на приёме для женихов, приходи в мой кабинет сегодня в полдень, — ответил отец, рассеянно целую меня и Офелию в подставленные щёки и подписывая уже прочитанные документы с пометками на полях.
— Тогда я побежала платье выбирать для приёма! — улыбнулась я и оставила их вдвоём с Офелией.
Пусть моя будущая мачеха отвлекает короля от неприятных мыслей. Я завтракать не буду: мне же надо влезть в самое красивое платье. Чудесно! Оно мне подошло идеально!
В самом любимом платье из синего шёлка я казалась себе ослепительно красивой.
— Сногсшибательно! — выпалила камеристка Анна, и удостоилась моей благосклонной улыбки.
Сейчас выберу ожерелье и к королю.
Женихи набились в кабинет короля, как рыбы в маленький бочонок. Пришёл Викториан, верховный маг, канцлер, Офелия куталась в синюю шёлковую шаль, забившись в уютный уголок кресла, стоявшего за ширмами, её не было видно женихам.
— Вас ждёт самый обыкновенный рыцарский турнир! — высказался король, кивнув всем. — Сегодня вы будете готовиться: ездить верхом, метать копья, биться на мечах, а завтра вам придётся сразиться за принцессу по старинке, ещё ваши прадеды бились на турнирах в честь ваших прабабушек. Будут зрители, сегодня уже начали готовить площадку, и не только дворяне, но и обыкновенные горожане придут посмотреть на завершающий тур. Выиграет один участник, тот, кто победит в большем количестве поединков.
Женихи разошлись по своим башням, через полчаса они должны были выйти на тренировку. Я не забыла поцеловать Максима в уголке коридора и побежала смотреть, как готовятся к турниру.
Рыцарский турнир! В наше время! Как бы нас не засмеяли во всех остальных шести мирах.
Впрочем, пусть завидуют.
Ни за одну принцессу из их миров копий не ломали!
Когда я, полюбовавшись, как слаженно и красиво работают мастера-плотники над новенькими навесами и скамьями на площадке, уже засыпанной жёлтым песком, прибежала на пустырь в километре от дворца, мне под ноги свалилась Александра. Её конь фыркнул и повернулся к нам спиной. Вот противная скотина! Ещё и хвостом помахал!
— Максим, помоги нам! — крикнула я.
Максим, только что попавший в кольцо монументальным копьём, спрыгнул с коня и подвёл скакуна Александры к нам.