– А села впереди есть?
– Как не быть, Наг!
Молодец, тренируйся!
– Вот лиг через пяток есть село, Порожек называется.
– А почему так?
– А там последний опасный порог, Наг. Дальше более-менее чисто.
– Вот и правь туда!
Посмотрим, есть ли в селе Порожек что-нибудь вроде пирожек. Пирог, я имею в виду. Ну, лодок, значит. Толстоватая шутка получилась, признаю.
Пять лиг – это меньше десяти километров. Для двух молодых – да уж! шестидесятилетний юноша! – повторяю, для молодых людей – это не расстояние, пустяк.
В село мы заходить не стали. Расположились в лесу. Наши преследователи уже наверняка знали, кого они ищут и как мы выглядим. Надо было поработать над внешностью, а еще проще – потормошить мои бонусы: телепатию и гипноз. А уж если говорить про телепортацию, то просто слезы закипают на ресницах. Ох и «вкусный» бонус, но пока недоступный. Никак не включается. Жаль…
Лагерь разбили быстро и профессионально. Надо бы спросить – откуда у Игги такие навыки? Но это потом. Поев что-то вроде кулеша – Игги, кстати, понравилось, – я усадил его перед собой и начал гипнотизировать. Нет, ну я читал и слышал кое-что о гипнозе. Знаю, что гипнотизер должен быть с пронзительным взором, густыми бровями, вкрадчивым, но в то же время властным голосом. Любимое занятие гипнотизера – постоянно помахивать перед носом пациента серебряными карманными часами. Но все дело было в том, что серебряных карманных часов у меня не было. Хоть плачь! Поэтому я всю эту ерунду сурово, по-мужски, отбросил.
Что есть гипноз в нашем, материалистическом понимании? Подавление или отключение воли гипнотизируемого и навязывание ему тех или иных ложных или правильных представлений. Или действий. Или еще чего-нибудь. Я так это понимаю.
– Игги, кого ты видишь перед собой?
– Тебя, Наг.
– Не надо имен, просто опиши этого человека…
Игги стал большими мазками рисовать мой портрет, а я настроился воспринимать деятельность его мозга, его мысли. И через пару минут что-то начало получаться.
– Нет, Игги, нет! Этот человек гораздо старше! Посмотри – у него седые виски и резкие морщины на загорелом лбу. А зубы? Он их сточил на грубой пище. Наверное, он с юга, оттуда, где начинаются пустыни. Видать, погонщик караванов, здорово его потрепала жизнь!
– Точно, как я не обратил внимания, а посмотри, Наг, на его руки – какие грубые и потрескавшиеся! Да он голоден! Давай дадим ему поесть? Там ведь осталось?
– Конечно, дадим. Покорми его, Игги.
Было забавно, но и немного неприятно видеть, как Игги встал, быстренько сбегал к котелку и, усевшись напротив меня, стал сердобольно смотреть, как я ем.
– Наг, можно я дам ему вина? У меня есть фляжка.
– Дай, Игги, дай. Только возьми вино в моем рюкзаке. Откроешь – сразу сверху.
Уже не смешно. Парень притащил лежавший сверху подсумок и стал «наливать» мне вино в деревянный кубок.
– Спасибо, молодой господин, ты, наверное, оруженосец у этого рыцаря? – прохрипел я, имитируя южный говор.
– Да, а как ты угадал? – зарделся от удовольствия Игги.
– По твоему мечу, молодой воин!
Игги гордо взялся за рукоять несуществующего меча.
– Ты прав, уважаемый! Можем ли мы тебе чем-то помочь еще?
Мне перестало нравиться то, что я делаю с Игги.
– Спасибо, молодой воин, я поел и обогрелся у вашего костра, больше мне ничего не надо. Я пойду?
– Иди и прощай!
Минут пять мы посидели молча. Я освобождал сознание Игги от своего присутствия.
– А он неплохой человек, Игги, этот караванщик. Жаль, что он ушел и не рассказал нам о том, что он видел в своих странствиях.
– Да, жаль… Хороший, уважительный человек. Сразу понял, что я твой оруженосец! Да, а где мой меч?
– Я убрал его снова в мешок. Давай-ка спать. Завтра будет много работы…
Игги уже спал, свернувшись на войлочной подстилке, как кутенок, а я все еще анализировал сделанное. Страшное оружие, как бы не страшнее пирокинеза. И неприятное. Не переусердствовать бы, а то понравится из людей марионеток делать. Да-а… ну, все. Спать.
Утром сразу пошли в Порожки. Без завтрака. Позавтракаем в корчме. Или в трактире – как повезет.
Все-таки трактир. Ну, понятно, ниже села относительно чистая вода, без подводных камней. Здесь идет перевалка грузов, долгое время стоят торговые караваны, существует неплохой рынок. Но нам туда не надо. Надо в трактир – поесть и найти лодку. Люблю водный спорт. Особенно под мощным мотором. Будем искать… Не мое, знаю.
Само собой, посетители трактира видели не молодого мужчину в неизвестном на Матери камуфляже с парнем лет шестнадцати-семнадцати, а уже хорошо пожившего мужика, с сединой, в одежде коричневого цвета и в сопровождении десятилетнего сына. Внедрение в чужой мозг и навязывание нужного мне и подготовленного заранее облика происходило сразу, как я начинал улавливать мысли человека. С группой людей происходило то же самое.