– Так, мол, и так, давайте посмотрим!
– А чо смотреть? Вот – лодка, а в лодке и нет ничо.
– Откройте балок!
– Какой балок?
– Вот этот самый! Я, мол, в бинокль всё видел.
– Да чо там смотреть?
– А вот, всё и посмотрим – и снасти, и рыбу! Кто хозяин балка?
– Ну, я хозяин.
– Давай, открывай!
– Не открою! Не имеешь, мол, такого полного права, без санкции прокурора обыск производить!
Это он может и со страху, в отчаянье так упёрся. Как перелов-то сочтут – без штанов останешься! Степанова тоже заусило: «Ах, так? Будет тебе санкция!» Прыгает в УАЗик – «Жми! Прямо к прокурору!» А одному менту командует: «Остаёшься на часах до нашего возвращения!» Умчался. А время нерабочее. Ну, поднял прокурора, выбил санкцию, летит назад. Злой, как чёрт! Иной же раз и пожалеть можно рыбака, но уж не в этот раз! Прилетает, бумагу ему в рыло – «На тебе санкцию! Открывай балок!» Тот без лишних слов, открывает замок, от двери отходит – «Шмонай!» Степанов – нырь туда! А там – лицензия на десять омулей, да десять омулей, как в той лицензии указано – в рядок лежат. А сверху, поперёк – ещё один-единственный, вроде как в насмешку – вот, мол, и весь перелов! Ну, тот смотрит, ничего не поймёт, из-за чего весь огород городили? И где те мешки, которые он в бинокль видел? Стоит, глазами хлопает… Вдруг, на часового уставился, да как заматерится: «Ах, мать вашу так! Да это ж – сродный брат его!».
Летим раз без пассажиров – я тогда совсем молодой был, вдруг, видим – медведь! Ну, я загорелся – давай сядем! Пойду на медведя! Ребята – отговаривать, мол с чем пойдёшь-то, да и зачем? А с собой у нас – тозовка. Да нормально, пойдёт! Ну, уговорил, сели в сторонке. Пошёл, это, я тихонько, подкрадываюсь, выглядываю из кустов-то – мать честна́я! Сверху-то он вроде небольшой казался! Посмотрел я на эту малопульку и, пока он меня не видит – ходу назад! Ребята смеются: «Где, мол, добыча?». Я отнекиваюсь – не нашёл чё-то, по кустам не видать. А чё скажешь? Попёрся, дурак – с малопулькой на медведя!
Слыхал ты, как Вовка рыбнадзора-то побрил? А чо, ребята с рыбой ловко выскочили – на Дальнем в кустах выгрузились. Ну а Вовка один, спокойной душой, пристает на Райсоюзовском взвозе, прибирает хохор в лодке. Ну и замечает, как тот из-за балков-то выходит. Вовка виду не даёт, копается. А тот уж наверно понял, что дела не будет, ну и так, вроде для порядка, спрашивает: «Где, мол, были? Что на реке делали?». А Вовка, не оборачиваясь, и говорит: «А вон, на остров плавал. Нужду справлял…».
Занесло как-то дядю Витю к соседней рыбацкой бригаде в их балаган. Дождик, что ли, возле их тони прихватил. Ну, вобщем, сидят все гуртом, погоду пережидают. Дядя Витя на лопату уставился: «Отнако, лопада моя!» «Не, дядя Витя, моя лопата – один доказывает – точно моя!» Тот берёт лопату: «Э-э, та ти Шефер ни снаешь!» Вытаскивает гвоздик, сбивает штык, показывает черень – а на месте, что раньше штыком закрыто было, авторучкой написано: «Шефер».
– Паша! Ну какого хрена ты век тут, на крылечке сидишь? Весь народ под угором. Шел бы тоже, сидел бы на закидушках, может какого сижка поймал бы.
– О-оо! Дядя Саня, да ты чо такое говоришь-то?! Ну, ты как вообще такое мог сказать? Да ведь я же не рыбак!
– Ну а чем ты-то занят?
– Так я вот тут, у магазина, обстановку контролирую!
Раньше, как экспедиции работали, у нас вертушки эти как мухи летали – одна садится, другая взлетает. Надо, не надо, гоняли по буровым. Ну и летуны тогда были – высший класс! Прилетает раз борт на буровую, а командиром Кожура был, а на площадке никто не встречает. Спят все в балке. Может с устатку, а может и с перепою. Вобщем, спят! Так Кожура говорит: «Щас разбудим!». И давай вертолёт на балок кидать, колёсами по крыше стучать! Ну и так-то рёву от винтов хватает, да ещё балок ходуном ходит! Выскочили как миленькие, кто в чём был!..
Настоящие-то лыжи теперь мало кто делат. Нацаналы, те ещё кое-кто умеет. Как выгнут их на балах, да обклеют камусом, да юксы сыромятны наладят! Лыжи тонкие, аж пружинят под ногой! А нацанал-то лёгкий, дак он токо переваливатца с ноги на ногу, а они сами бегут! А он идёт поплёвыват.