– Когда я выздоровел, поехал туда снова. Хотел найти ее тело. Не нашел. Кто-то из наших ее похоронил. Где – неизвестно. Отряд был расформирован. Все разбежались куда-то. Я обыскал все вокруг, не нашел…
Он достал планшет. Включил запись их последнего вечера.
– Вот… это она.
Эллестэлл смотрела запись, стиснув губы. Когда прозвучал последний аккорд гитары и всё остановилось, она долго молчала, потрясенная. Потом тихо сказала, почти шепотом.
– Я не хотела ее стирать. Я бы этого не сделала.
– И ты нарушила бы правила?
– Да. Я бы не смогла… Она с каким-то вызовом посмотрела на брата. – Ты осуждаешь меня за это?
Алатэ задумался недолго. Потом ответил:
– Нет. Не осуждаю. Она не была копией. Она была… другая. Совсем другая. Я столько раз ругал себя, что разрешил ей остаться. Надо было отправить обратно…
Эллестэлл открыла сумку и вынула прямоугольный контейнер. Положила на стол и провела по нему рукой. Он как будто задымился и стал бледнеть, растворяться. На столе лежали коньки. Те самые, в которых "Аручча" исполняла свой знаменитый танец.
– Это я взяла для нее. И мышечные препараты тоже. Хотела чтобы ей было здесь хорошо…
Ее голос дрогнул. Но Эллестелл быстро справилась с такой непривычной печалью. И продолжила расспросы.
– Когда я тебе позвонила, ты был не один?
– Не один. С девушкой. Мы ходили в… место, где смешат.
– Кто она?
Брат замялся, не зная как лучше ответить. – Наверно жена.
– Вот как?… Не ожидала от тебя такого. Ты сошелся с той, кого уже давно нет.
– Я здесь уже три года, Эллес. Это многое изменило.
– Я вижу. Ты совсем не тот, что был раньше… Она чуть улыбнулась краем рта. – Ты стал… намного лучше. Ладно. Покажи мне все то, чего я не знаю. С компьютером я уже знакома. А вот это что за монитор?
– Это телевизор. По нему показывают местную жизнь. Хочешь посмотреть?
– Да, хочу.
Он взял пульт и нажал кнопку. Экран ожил, засветился, возникла "говорящая голова" диктора ночных новостей. Минут пять он скороговоркой перечислял случившиеся за день события. Политика, экономика, пожар в торговом центре, запуск нового НПЗ… Потом перешел к спортивным новостям.
– Завтра в Москве стартует чемпионат мира по фигурному катанию. Вся спортивная общественность давно ждала этого события. От российской Федерации выставлен очень сильный состав во всех четырех видах программы…
Затем диктор стал перечислять участников. Мужчины, парное катание, танцы… Наконец дошел до женского одиночного разряда.
– В составе сборной три наших девушки. Это действующая чемпионка мира и Европы Евгения Мишина и серебряный призер Гран-При Светлана Данилова. А также новичок соревнований международного уровня – Наталья Фомина. Она заменила Софью Горскую, которая получила травму на тренировке.
Картинка сменилась. На экране появилась симпатичная девушка. Она смущенно смотрела в камеру, явно ощущая себя не в своей тарелке. Корреспондент стал быстро задавать вопросы:
– Это ваш первый международный турнир. Что вы чувствуете?
– Не знаю. Страшновато конечно…
– Вы попали на турнир буквально в последний момент. Что вы подумали, когда узнали об этом?
Девушка как-то забавно съёжилась. – Не сразу в это поверила.
– На какое место рассчитываете, если не секрет?
– Ой не знаю. Постараюсь сделать все что смогу…
Интервьюер обернулся к камере.
– Пожелаем Наташе и всем остальным нашим фигуристам удачи! С вами был Евгений Морозов, Первый канал…
Пошла реклама. Алатэ отключил звук.
– Это та самая Наташа, подруга Эллес. Она много о ней рассказывала.
Сестра не поняла термин.
– Что значит "подруга"?
– Ну это… когда девушки очень близки. Как… сестры. Она учила ее кататься. И еще. Перед отъездом Эллес рассказала ей правду о себе. Она знает.
Сестра чуть сощурилась. – Вот как? Очень интересно…
– Ну давай, ни пуха!
– Ага…
Наташа соскользнула на лед и покатилась на исходную точку. Ольга Валентиновна с легкой досадой подумала, что отвечать не так надо. К черту!… Вот как надо.
– Нервничает девочка. Да и я сама вся на нервах. Тьфу-тьфу…
Это была короткая программа. Наташа выступала семнадцатой по счету. Из тридцати шести участниц чемпионата мира в женском разряде. Согласно правилам, чтобы отобраться для участия в произвольной, надо попасть в число двадцати четырех лучших. А двенадцать неудачниц отсеются.