Проснувшись, я долго не открывал глаза, решая, считать всё произошедшее сном или нет. Наверняка вокруг меня будет пустая квартира и полная свобода домыслов. Сердито я распахнул глаза и получил щедрую порцию тьмы в свои зрачки. Та же пустота, тот же хаос. Неожиданно для себя самого я рассмеялся безмятежно и бездумно. И в тот же момент слуха моего робко коснулся еле слышный звук. Обернувшись в нужную сторону, я резво отправился сквозь тьму к тихому звону где-то вдали. Пришлось пройти довольно много, пока звук не стал громче. Чувствуя утреннюю бодрость, я помчался со всех ног сквозь радостно засвистевший воздух. Темнота уже не пугала меня, я не боялся на что-либо наткнуться, потому что знал: вокруг меня пустота, пустота до бесконечности. Теперь я слышал звон явственно и осознал вдруг, что издавало этот звук. Не сбавляя темпа, я расхохотался и тут же захлебнулся одышкой, вынужденно остановился, держась за грудь. Телефонный звонок манил вперед. Продышавшись, я побежал вновь. Звонок становился всё ближе, всё буднишней. Вот он уже совсем рядом. Я встал и опустился на колени. Рука моя легла на телефонную трубку.
— Ну как, — незнакомый подростковый голос, — получил ответы на свои вопросы?
— Кто это?
— Ну ты, дядя, даешь! Так ничего и не понял?
Насмешливое многоточие гудков.
Ладно, бог с ним. Сейчас передо мной телефон. В комнате он стоял у стены (с непонятной уверенностью рассуждал я). Значит, если бы я был всё еще в комнате, противоположная стена находилась бы в пяти шагах за моей спиной. Еще четыре шага направо, и должна быть дверь. Я поднялся на ноги и сосредоточенно отсчитал шаги. С последним из них дверь доверчиво прижалась к выставленным вперед ладоням.
С пеной у рта
— Что это за книжка у тебя?
— Так… Дали почитать.
— Про что?
— Про некий язык, на котором нельзя сказать неправду.
— По логике?
— Ну не знаю. Наверное. Я не читал еще.
— Покажи.
Остин взял книгу в руки и принялся задумчиво листать.
— Хм, — пробормотал наконец, — занятная книжонка. Дашь посмотреть?
— Ладно, бери. Но ненадолго.
— Откуда взял эдакое чудо?
— Так, знакомые дали.
— Занятные знакомые.
— Не то слово. Кстати, о чудесах. Ты как к ним относишься?
— В смысле?
— Веришь, не веришь?
— Ну ты, братец, вопросы ставишь. Смотря что понимать под чудом. Если то, что противоречит законам природы…
— Эти твои так называемые физические законы, — вспомнил я, — просто пустые названия. Замена непонятного бессмысленными словами.
— Не всегда всё же. Но в общем да, конечно.
— Как «да»!? Я думал, ты спорить будешь!
— А чего тут спорить. Почему тела притягиваются к Земле? Потому что находятся в гравитационном поле Земли. А что есть гравитационное поле Земли? Это совокупность сил, действующих на тело под влиянием Земли. То есть поле — просто название некой совокупности сил. Оно ничего не может объяснить. Однако, пользуясь им, многие пытаются объяснять падение тел. А еще утверждают, что оно материально, и приписывают ему массу свойств, как будто это не название, а реальный объект.
— Надо же. По крайней мере, от тебя я не ожидал такое услышать.
— Ну отчего же. Физика вообще мало соответствует представлениям обывателей о ней, — улыбнулся Остин.
— Ну спасибо.
— Ладно, не дуйся.
— Да нет, пустое. Ты что-то про чудеса хотел сказать.
— Ах, да. Чудеса не противоречат законам природы. Чудеса…
— …противоречат нашим представлениям о законах природы. Знаем. Читали. Блаженный Августин.
— Любишь ты банальности говорить, — поморщился Остин. — Я другое хотел сказать. Вот ты, например, знаешь, что если обернешься, то увидишь окно.
Я рефлекторно обернулся. Окно было на месте.
— Это знание, — тем временем продолжал Остин, — не связано с физическими законами. Набор таких очевидных истин есть у любого ученого еще до того, как он начинает свои исследования. Это то, что принимается как данное до любых постулатов. Это то, что находится до физики. И это та область, где могут жить чудеса, не приходя в противоречие с законами природы.