Разговор с дядюшкой Хо подействовал на меня благотворно. Наконец, после долгих дней болезни, я чувствовал, что выздоравливаю. Несмотря на глубокую ночь, спать не хотелось. Как всегда перед выздоровлением, мое тело медленно наполнялось силами. Окружающий мир казался романтичным и немного сказочным. Я лежал в своей кровати под белой простыней и бездумно смотрел на темный прямоугольник окна, за которым, оранжевый в электрическом свете, падал ранний первый снег.
Мы шли по ночному городу. Зима еще не началась, но осень определенно закончилась. Кисейные лоскутки поземки до блеска натирали булыжники мостовой. Туссэн бодро шагал по пустынной улице и разглагольствовал:
— В мире гораздо больше чудес, чем можно было бы предположить. Вот, например, видишь этот камень? — Туссэн жестко наступил носком своего ботинка на один из многочисленных камней мостовой. — Этот камень — сердце города. Если его вытащить, город погибнет.
Некоторое время мы продолжали путь в тишине.
— И ты так просто показываешь мне этот камень?
— А ты оглянись.
Я обернулся. Ровные ряды брусчатки скользкой чешуей покрывали изогнутое тело улицы. Найти среди них только что показанное чудо не представлялось возможным.
— Кроме того, — продолжил мой собеседник, — его не так просто оттуда извлечь. Как ты думаешь, почему эта улица до сих пор в булыжнике, в то время как все ближайшие под асфальтом?
Разговор вновь прервался. Размеренные шаги не позволяли торопить события.
— В мире, как оказалось, много не только чудес, но и чудовищ, — я не хотел грубить, но не смог сдержаться. — В вас многое пугает.
Туссэн согласно кивнул. Не желая останавливаться, я продолжал:
— Вы скрываетесь ото всех, ведете двойную жизнь. Вы едите сырое мясо. Наконец, вы попросту паразитируете на людях!
— А тебе не приходило в голову, что всё обстоит противоположным образом? Видишь ли, ты, как и большинство людей, склонен рассматривать человека в первую очередь в физическом плане. Жизнь людей, по-вашему, это в первую очередь жизнь тел. Кто с кем целуется, кто где живет, кого посадили в тюрьму. Мы же, по самой своей природе, склонны рассматривать жизнь как жизнь идей. И в этом отношении люди паразитируют на нас. Вся человеческая культура живет за счет культуры нашей. Всё новое, что возникает в искусстве или науке, возникает в нашей среде. Если бы нас не существовало, искусство вечно вращалось бы в кругу уже придуманных образов, идей, сюжетов. Мы же постоянно создаем что-то другое, что-то, чего не было ранее. И только поэтому культура до сих пор не исчерпала себя.
— Ну и самомнение у всех вас!
— Это не самомнение, мой мальчик. Я живу давно и многое помню. Первые наскальные рисунки созданы нами. Триновант, Афины, Теночтитлан, Фивы, десятки других крупных городов стоят на месте наших поселений. Когда мы становимся герметичными и тщательно прячемся от людей, развитие культуры останавливается. Единственное, что умеют создавать люди, — это каноны, закрепляя, таким образом, то, что придумали мы. Видимо, чтобы не позабыть. Вот тебе, в качестве доказательства, пророчество. Мы стали готовить блюда из сырого мяса совсем недавно. Для вас это дикость. Но пройдет не так уж много времени, и вы последуете за нами: есть сырое мясо станет общепринятым.
— Ну уж.
— Увидишь…
Мы подошли к старому зданию со стенами, покрытыми барельефами. Чья-то усадьба двухсотлетнего возраста. Перед домом небольшой парк. Над воротами герб и девиз: «В Хаосе было всё! Но даже Бог не отыскал там покоя». Туссэн остановился и кивнул: «Заходи».
Я прошел мимо сорванной с петель решетки. Тоненькая ледяная корочка, затянувшая мокрую ранку земли, хрустнула под моим ботинком. Бронзовые грифоны ежились от холода.
— Вот оно, — Туссэн положил руку на уродливую ветку высохшего дерева.
— Что это?
— Это мое прошлое. Кажется, дерево высохло недавно, а оно стоит в таком виде уже более пятисот лет. Задолго до того, как здесь построили все эти дома.
— Почему же его не срубили?
— Я не дал. Хотя пытались несколько раз. Вот эти рубцы появились, когда возводили усадьбу. Тогда пришлось создать родовую легенду. А вот эти сделали в тот момент, когда в легенды перестали верить.