Прислонившись к стене, я попытался успокоиться. Во-первых, даже если это зазеркальный мир, то что с того. Какая разница, где жить, если они одинаковы? Во-вторых, я всё-таки в нормальном мире. Вот цифры на дверях правильно написаны и вполне читаются. Или нет… Как-то не так они выглядят. Или так… Я столько раз мотался туда-сюда, что совсем запутался! Сев на ступеньку, закрыл глаза, попытался сосредоточиться и мысленно представить, как выглядит правильный мир. Открыл глаза и огляделся. Вроде бы всё в порядке.
Слегка успокоившись и выйдя из подъезда, я быстро зашагал к дому, жалея о столь бездарно потраченном времени и внимательно вглядываясь в каждую встречную вывеску: правильно ли она выглядит, нет ли в ней чего-нибудь необычного, а если есть, то не виной ли этому моя взбудораженная фантазия. Фантазия, конечно, что же еще!
— Я рада вновь слышать тебя!
— Дядюшка Хо, когда ты говоришь женским голосом, называть тебя дядюшкой Хо как-то странно. Нет ли у тебя другого имени?
— У меня вообще нет имени.
— Как так? А как же…
— Имя «дядюшка Хо» является моим не в большей степени, чем любое другое.
— Как же ты живешь без имени?
— А зачем оно мне? Я уникальна. Других таких нет. Мне не нужно имя, чтобы отличить меня от кого-либо еще.
— И как же тебя тогда называть?
— Да как хочешь.
— А как обозначать в разговорах с другими?
— Я думаю, — после короткой паузы отозвался мелодичный девичий голосок, — это не мои проблемы.
— Хорошо! — Я разозлился и заявил безапелляционно: — Тогда в твоей женской ипостаси будешь зваться Сюзанной!
— Может быть, может быть… — уклончиво отозвалась моя «крестница».
— Ладно, чёрт с ними, с твоими именами. У меня важное дело. Мне нужен Туссэн.
— Кстати, это тоже ненастоящее его имя, — ехидно заметила Сюзанна.
— Я знаю, мне уже говорил кто-то, не помню, кто именно. Но на его имя мне сейчас тоже плевать, — усталость, накопившаяся за несколько дней, вдавила меня в кресло. Я закрыл глаза, и весь наш разговор вдруг представился мне сном. — Мне нужен он сам.
— Я сейчас не знаю, где он. Но узнаю, как только он позвонит.
— Хорошо. При первой же возможности перезвони мне. Или пусть сам Туссэн перезванивает.
— Ладно, если тебе это так нужно…
— Всё! — я резко оборвал разговор и бросил трубку. Грубо, конечно, но говорить дольше я не мог.
Попытка открыть глаза успехом не увенчалась. Разумнее всего было сейчас улечься спать, но времени совсем не оставалось. Надо написать несколько писем, попросить в них доделать то, что я доделать не успеваю. И всё равно останется много такого, что исчезнет вместе со мной. При мысли об этом у меня задрожали губы. Жаль, безумно жаль.
Я сжался и резко вскочил на ноги, так и не сумев открыть глаза. Сделал шаг, другой, разлепил клейкие веки и побрел в ванную, держась за стену. Холодная вода сделала меня похожим на человека — слегка зомбированного и не очень устойчивого, но более-менее дееспособного. Сев за письменный стол, я раскрыл тетрадь, ручка коснулась бумаги. И замерла так, приняв на себя груз всего моего тела.
Из оцепенения меня вывел дверной звонок. Я поднялся и, подгоняемый назойливыми трелями, добрался до коридора.
За дверью стояла Веда.
— Кажется, — пробормотал я вместо приветствия, — ты в первый раз входишь в мой дом через дверь.
Веда засмеялась.
— И еще я никогда не видел тебя в пальто.
Веда разделась и без разговоров прошла в комнату. Я поплелся за ней.
— Знаешь, — извиняющимся голосом сказал я, глядя, как девушка уверенно занимает кресло, — у меня сегодня совсем нет времени. А вот в субботу я собираю всех своих друзей. И ты приходи, — я не сразу обратил внимание, что говорю с ней не как с мифическим существом, а как с обыкновенным человеком.
— Знаю я, что ты задумал, — уверенно заявила моя подружка. Вряд ли это было правдой: уж больно весела она была.
— И что же?
— Ты решил отдать свое тело вместо тела этого парня. Так ведь?
— Так, — я нахмурил брови.