Три часа спустя мы все возлежим на обитых тканью, от которой чешется кожа, кушетках в гостиной рядом с кухней. Гас полностью оставил всякие попытки приучить нас выходить курить во двор, и, пока бутылочка «Джагера» идет по кругу, бутылки из-под «Амстел лайт» постепенно превращаются в пепельницы. Я уже достаточно пьяна, определенно больше, чем следовало, однако слов пока не коверкаю и идиоткой себя не выставляю, поэтому, когда подружка Стефани, Джейн, предлагает нам сыграть в «Правду или расплату», я объявляю, что она — гений, и лично убеждаю всех и каждого из собравшихся участвовать. Я люблю такие игры, где приходится рассказывать группе людей о каких-то личных вещах — просто душевный эксгибиционизм был всегда мне присущ.
Гас начинает игру, спрашивая меня, правды я хочу или расплаты.
— Правды, — отвечаю я, наслаждаясь тем, что все смотрят на меня и ждут, какое я приму решение, несмотря на то, что переговариваются о чем-то своем.
— Ты когда-нибудь забавлялась с девушкой? — спрашивает он, и в комнате наступает полнейшая тишина.
— Нет, — признаюсь я, слегка смущаясь того, что показала себя такой консервативной. Потому что каждая моя знакомая хоть раз переспала с девушкой, пусть это даже было в колледже, а я даже и не думала об этом никогда. Моя соседка по комнате в общежитии говорила, что мы уже староваты для подобной тенденции, но что через два года после того, как мы окончили школу, девочки-подростки, как сумасшедшие, стали спать со своими подружками. — На меня частенько западали лесбиянки, но хорошеньких среди них не было.
— А если бы среди них оказались те, которые смогли бы тебя завести, ты бы попробовала? — спрашивает Гас.
— Эй, это уже следующий вопрос, — вмешивается друг Гаса Дэн, парень с такой громадной ямочкой на подбородке, что Стефани у него за спиной стала называть его «жополицым». — Сейчас моя очередь.
Гас лишь пожимает плечами, отпивая из идущей по кругу бутылки «Джагера».
— Правда или расплата, Амелия? — спрашивает Дэн.
— Расплата.
Он переводит взгляд с меня на Джейн, которая, как оказалось, не просто роскошная величественная блондинка, но и откровенная бисексуалка.
— Ты должна поцеловаться с Джейн.
Я поворачиваюсь к Джейн, смущенная и возбужденная одновременно, и она улыбается. В мозгу у меня проносится песня «Я поцеловалась с девушкой», а также облик Портии де Росси[15]. Я приближаюсь к ее губам и останавливаюсь.
— Не бойся, — с улыбкой говорит Джейн.
И я бросаюсь в этот омут, осторожно прикасаясь своими губами к ее, потом смелею и уже шире раскрываю рот, позволяя ей залезть в него язычком. Больше всего меня шокирует то, что это ничем не отличается от тех поцелуев, которые мне всю жизнь дарили мужчины, разве что губы Джейн, вероятно, самые мягкие за всю мою практику и слегка отдают мятой. Под всеобщие пристальные взгляды мы с Джейн целуемся еще примерно минуту. Потом я резко отрываюсь от нее, не в состоянии смотреть ей в глаза.
— Ну как? — спрашивает Гас, и я чувствую, как мои щеки заливает румянец.
Я бросаю на Джейн робкий взгляд.
— Тебе понравилось? — спрашиваю я. Джейн кивает.
— Не хотите уединиться в другой комнате? — Снова этот жополицый Дэн, который, судя по всему, решительно настроен на то, чтобы это устроить. Но, сказать по правде, как бы ни великолепен был поцелуй, меня гораздо больше завело то, что на нас смотрели люди.
Потом наступает очередь Молли, и она говорит одному из друзей Дэна, парню, который скромно сидит в углу, чтобы он показал нам свой член. Мы все устроились поудобнее, приготовившись к тому, что он сейчас вытащит из своих джинсов нечто вялое и дряблое, как вдруг мистер Скромняга вскакивает на ноги, вынимает свой пенис и начинает исполнять что-то вроде невероятно пугающей джиги[16], тыча член нам в лица. Он у него, конечно, не маленький, но сам-то парень не такой огромный, чтобы этот танец гениталий можно было бы как-то оправдать. И когда он начинает обходить нас по кругу в третий раз, показывая свое достоинство не только девушкам, но и парням, меня в буквальном смысле слова начинает тошнить. «Он просто хочет оскорбить нас, эксгибиционистов», — думаю я.
Через несколько минут этот парень, Эдди, уползает под кушетку, но игра продолжается. Молли танцует на кухонном столе. Стефани кладет на соски лед. Гас сообщает всем, кто готов выслушать, что он переспал с транссексуалкой, которую звали Тихуана. И все это вместе очень походит на прелюдию к оргии. Мне всегда тяжело, когда я остаюсь где-то на периферии, поэтому я начинаю исполнять у камина нечто напоминающее стриптиз, в то время как все остальные, собравшиеся в разных углах комнаты, заняты собственным самовыражением.