Тим заказывает для меня у официантки «Отвертку», но, прежде чем я даже успеваю сказать, что это именно то, что я хотела, он говорит с восхитительной британской сардонической интонацией в голосе:
— Возможно, внешне Джон не производит впечатления, но это ошибочно.
Джон добродушно улыбается Тиму.
— Ух, ты! Спасибо, Тим. — Для меня он слишком американский, некрасивый и староватый, чтобы мне было хоть какое-то дело до его слов, пока он не замечает: — Слышали бы вы, как Тим отзывается о людях, не подписывающих его чеки. — И я дружелюбнейшим образом улыбаюсь Джону.
— Это правда. — Тим пожимает плечами и подмигивает мне. Когда вам подмигивает страшилище, это уродливо. Если же это делает очаровательный англичанин, то просто обворожительно. — Возможно, Джон и кажется несколько приземленным — да так оно и есть: сидит тут, квасит со мной — но не дайте себя одурачить. Он же издатель «Чэт».
Издатели — скучнейшие люди, и я скорее съем метлу, чем приму приглашение пообедать с издателем «Эбсолютли фэбьюлос», когда он приедет из Нью-Йорка, — но они — клиенты Английского банка.
— Вы приехали из Нью-Йорка, Джон? — спрашиваю я. И добавляю игривым тоном: — Или мне следует обращаться к вам «мистер Дэвис»?
Джон улыбается, настаивает на том, чтобы я называла его исключительно по имени, и пускается в какую-то историю о фильме, который он смотрел в самолете, пока летел сюда. Я замечаю, что Тим одобрительно внимает нашему с Джоном диалогу, и внезапно испытываю благодарность к Джону за то, что он сейчас здесь. Что-то такое я помню еще со школы, что мужчине можно понравиться, если сойтись с его друзьями или если продемонстрировать на публике свое чувство юмора и умение флиртовать. В присутствии двух людей я чувствую себя спокойнее, чем наедине с кем-то, так как боюсь, что мне просто не о чем будет говорить с человеком. И, слушая, как Джон рассказывает про очередной фильм, который он смотрел прошлой ночью у себя в номере — этот явно неравнодушен к кинематографу и, вероятно, смотрит все подряд, — я думаю о том, насколько уютнее я чувствую себя в присутствии Тима теперь, чем во время нашей первой встречи. На мне будто до сих пор защитная маска приятного внимания Кейна, я чувствую себя воплощением Сексуальной Женщины, Которая Регулярно Отражает Выпады Своих Интервьюируемых.
И тут, будто прочитав мои мысли, Тим спрашивает:
— А что же привело вас сегодня в «Эрмитаж»?
Клянусь, даже самые банальные вопросы из его уст звучат просто очаровательно.
— Ну вообще-то я брала интервью у одного музыканта — отвечаю я и, оглядев бар и удостоверившись, что Кейна и его брюзгливого менеджера нигде не видно, но все равно понизив голос, начинаю рассказывать про свою сегодняшнюю встречу, не опуская таких подробностей, как приглашение в постель и предложение продолжить интервью завтра у него дома.
— Ну вы даете! — восторженно восклицает Тим. — Вы хоть понимаете, что с обычными людьми подобные вещи не случаются?
— Надеюсь, вы не считаете меня ужасно непрофессиональной, — говорю я.
— Нисколько! — отвечает Тим.
— Надо использовать то, что имеешь, — поддакивает Джон.
Следующие полчаса, пока я приканчиваю свою «Отвертку», я наслаждаюсь их реакцией на свой впечатляющий рассказ. И как раз в тот момент, когда я понимаю, как сильно хочу курить, и думаю, стоит ли говорить Тиму Бромли, что я курю — хотя, конечно, англичане вполне сносно относятся к этому, не в пример чрезмерно озабоченным здоровым образом жизни американцам, — он смотрит на часы и сообщает, что, к сожалению, через двадцать минут у них с Джоном встреча с какими-то рекламщиками на другом конце города и им пора. Как мне нравится, когда он говорит «к сожалению», я даже прощаю ему то, что он уходит.
— У вас есть с собой визитка? — спрашивает он, и от восторга у меня буквально сжимается сердце, но тут я понимаю, что все визитки у меня закончились еще месяц назад, а я до сих пор не удосужилась заказать себе еще.
— Нет, — отвечаю я. — Но почему бы мне просто не записать для вас свои данные?
Он улыбается, подталкивает мне салфетку с шариковой ручкой, и я записываю свой рабочий телефон и электронный адрес. Потом добавляю номер сотового и рядом пририсовываю маленькую буковку «х». «Завуалированный намек, глядя на который, он будет думать о поцелуе», — думаю я.
Придя на следующий день на работу, я мчусь в кабинет к Брайану, чтобы похвастаться своим вторым интервью с Кейном. Он спрашивает меня, когда оно должно состояться.