— Выпьете? — спрашиваю я их, подзывая официанта. Оба с энтузиазмом кивают. Крис и Митч сидят так близко, что мне кажется, будто мы чуть ли не единое целое. Они что, заранее договорились вести себя как можно вызывающе, или еще настолько маленькие, что понятия не имеют о такой вещи, как «личное пространство»? У меня был только один способ с этим справиться: распоясаться как следует, чтобы узнать, не похорошеют ли они.
Через час я, спотыкаясь, выхожу из «Джонса», пораженная тем, что мои партнеры оказались такими отвратительными и убогими. Ну почему я всегда попадаю в такие ужасные ситуации?
И в ту секунду, когда служащий стоянки вручает мне ключи, я слышу мужской голос:
— Вау, да тебе нельзя за руль. — Поднимаю глаза и вижу Гаса, низенького толстенького тусовщика, с которым иногда встречается Стефани. Он подходит ко мне вместе с каким-то своим приятелем и выхватывает у меня из рук ключи.
Я в порыве ярости выдергиваю их обратно.
— Не дури, — говорю я. — Я в полном порядке. — Даже я слышу, насколько у меня неуверенная речь, и меня это раздражает. Тогда я бросаю ключи на землю, раз уж пользы от них все равно никакой, но тем не менее мне неприятно, что Гас меня осуждает, потому что он — самый заядлый пьяница из всех, кого я знаю.
— Я живу в восьми кварталах отсюда, — говорю я.
— Наибольшее количество аварий происходит в двух кварталах от дома. — Это говорит уже не Гас, а его друг, темноволосый лысоватый парень в очках. Он протягивает мне руку. — Здравствуйте, я Адам. Мы встречались с вами на вечеринке в Беверли в прошлом месяце.
Я киваю и пожимаю ему руку, хотя никак не могу вспомнить ни его самого, ни то, что я вообще в прошлом месяце была на вечеринке в Беверли. К тому же меня сильно раздосадовала фраза, которую мы все слышали не одну сотню раз, будто он — инструктор по вождению. А тот факт, что он совершенно трезв, окончательно выбивает меня из колеи.
— Так, ребята, я ценю вашу заботу, но мне необходимо отсюда убраться. — Я бросаю взгляд на парковщика, который все это время терпеливо стоит рядом. Я понимаю, что он вряд ли говорит по-английски, но язык слишком-пьяных-чтобы-садиться-за-руль универсален. Поэтому я перехожу на шепот, чтобы он не услышал, несмотря на то что не знает английского. — Там внутри эти парни, с которыми мы в прошлом месяце устроили групповуху на свадьбе в доме моей матери, я им сказала, что мне нужно поехать навестить больную подругу, чтобы отделаться от них. Мне правда нужно как можно быстрее отсюда убраться, пока они не вышла.
У Адама слегка отвисает челюсть, а вот Гаса это нисколько не смутило. Гас обращается к парковщику:
— Ее машина остается здесь, — говорит он. — Она заедет за ней завтра. — И поворачивается к Адаму. — Можешь отвезти ее домой? На меня уже экстази[7] подействовал.
— Можете оставить любую волну, — говорит Адам, но тем не менее торопливо переключает радио с NPR[8] на какую-то уж совершенно безжизненную станцию. — Хотя должен признать, что мне лично нравится вот эта, наверное, потому, что здесь проигрывают все то же самое, что постоянно звучит у меня в голове.
Ха. А он забавный, несмотря на свой приличный до тошноты вид. Я замечаю в держателе лекарство от астмы, и мне почему-то снова становится смешно, пока наконец я совершенно отчетливо не понимаю, что похожа сейчас на хрюкающую пьянчужку.
— Слушайте, я вовсе не такая пьяная. — С этими словами я поднимаю глаза на уличные фонари, которые слепят глаза, как те световые вспышки, которые мы использовали на танцевальных шоу в школе, и у меня начинает кружиться голова.
Адам ничего не отвечает. «С виду он такой милый мальчик, — думаю я, — вроде тех, которые обязательно понравились бы маме, и она бы удивлялась, почему они не привлекают меня. Наверно, он решил, что я — отпетая шлюха».
— Понимаете, все, что я говорила про свадьбу и про групповуху, — несерьезно. — Интересно, а почему это меня волнует его мнение?
— Да бросьте, я вас не осуждаю. — Он сказал это таким тоном, которым мои школьные подружки, бывало, говорили: «Только не обижайся, но…» Другими словами, он, скорее всего, как раз меня осуждает.
— Так где вы работаете? — спрашиваю я, чтобы поддержать беседу, хотя догадываюсь, каков будет ответ. Потому что все друзья Гаса претендуют на то, чтобы называться актерами, сценаристами, режиссерами, продюсерами или чем-то вроде того, несмотря на то что аренду жилья им оплачивают чересчур избаловавшие их родители или какие-нибудь жалкие биржи труда. Прожив в Лос-Анджелесе всего полтора года, я успела распрощаться с мечтами о Голливуде. Неужели они и вправду не понимают, что на этой стезе добиваются успеха лишь немногие и что нельзя приписывать себе подобную карьеру до тех пор, пока она не принесла тебе каких-либо существенных денег?
7
Так называемый «дискотечный» наркотик, способный вызывать мощный прилив положительных эмоций, в частности прилив любви к окружающим.