— Иан, — папа первым нарушил молчание, — если хочешь, мы пойдем за ней.
Мальчик удивленно обернулся — зачем бы ему хотеть догонять Соколицу? Он ведь уже поблагодарил ее за подарок. Папа смотрел не на него — его выжидающий взгляд был устремлен на отца. Тот стоял, поджав губы, сверля глазом круп сивой кобылы. Потом резко обернулся к Иану.
— Это, мой мальчик, — выговорил он, — твоя мама.
========== О правильном и правде. ==========
Подходя к шатру циркачей, Иан уже не сомневался, что совершает большую ошибку. Он шагал рядом с отцом, но на этот раз не цеплялся за его руку, даже не смотрел на него. Мальчик крепко сжимал в ладонях странно теплую, чуть шероховатую флейту, как рыцарь перед дуэлью сжимает рукоять меча — и это дарило ему немного уверенности. Папа шел за ними, отставая на шаг, и, когда они подошли к шатру ближе, совсем остановился.
— Пожалуй, мне стоит подождать снаружи, — заметил он, и Иан послал ему отчаянный взгляд. По лицу человека сложно было понять, что он думает, но маленький эльф отчего-то был уверен, что папе сейчас приходится хуже всех.
— Идем, — мальчик повернулся и шагнул к нему, со стыдом слыша нотки мольбы в собственном голосе.
Папа покачал головой.
— Не думаю, что при мне она станет с тобой разговаривать, — сказал он.
— Да и хер с ней, — неожиданно зло выговорил отец, но потом, выдохнув, опустил веко, — но вообще-то, ты прав. Подожди нас. Это не займет много времени.
Папа кивнул, но уверенности на его лице Иан не заметил — он как будто прощался с ними навсегда, верил, что таинственная Соколица, если не убьет их обоих, то не выпустит из своего шатра обратно.
— Я посторожу лошадей, — обратился папа к Иану деланно бодрым тоном, — и, может быть, мы еще успеем вернуться, пока Геральт и Лютик не упились на нашем празднике до зеленых чертей.
В других обстоятельствах Иан бы рассмеялся, но сейчас он смотрел в спину удаляющемуся человеку, едва сдерживаясь, чтобы не побежать за ним вслед.
У входа в шатер их встретил Огненный Яссэ. Он оглядел незваных гостей и неожиданно широко улыбнулся. Присел на корточки рядом с Ианом и протянул ему руку — от него едва уловимо пахло вином, горячим металлом и чем-то медово-сладким. На чистом открытом лице Иан заметил несколько коротких неровных шрамов.
— Нечасто на наши представления заглядывают дети наших собратьев, — проговорил он приветливо, — тебе понравилось, малыш?
Иан замешкался, не зная, что ответить — врать веселому незнакомцу совершенно не хотелось. Положение спас отец.
— Мы пришли к Виенне, — сообщил он тоном, не предполагающим дальнейших разговоров, и посерьезневший Яссэ встал, отряхнул пыль с колен и даже вроде слегка приосанился — в тоне отца он явно расслышал железные командирские нотки, и не мог им не подчиниться.
— Она в своем шатре, — доложил он, — это там, за лотком с леденцами, зеленый.
Иорвет кивнул и, не став убеждаться, что Иан следует за ним, пошел в указанном направлении. Мальчик догнал его с трудом — отец чеканил шаг, двигался быстро, будто хотел поскорее со всем этим разделаться.
— Я думал, моя мама сейчас где-то на Скеллиге, — попытался мальчик завязать разговор, чтобы хоть немного убедить себя, что они делают все верно. Отец дернул плечом, так, словно старая рана дала о себе знать — Иан знал, там, под тканью одежды, скрывается «исключительно уродливый шрам».
— Я тоже так думал, — ответил он.
У полога небольшого зеленого шатра они остановились. Отец огляделся, выглядывая лишние глаза и уши, и, убедившись, что никого нет, наконец решительно откинул тяжелую расписную полу.
Соколица сидела у маленького раскладного стола, спиной ко входу. Перед ней стояла пузатая бутылка со стертой гравировкой, а между пальцами эльфка держала длинную тонкую стопку. На вторжение она почти не отреагировала, лишь слегка повернула голову на звук. Иан с большим трудом удержался, чтобы не спрятаться за отца и остаться стоять прямо. Иорвет же не спешил проходить дальше в шатер. Здесь царил легкий терпкий запах каких-то трав и висела тонкая взвесь синеватого дыма.
— У тебя шишка на лбу, соколенок, — заговорила эльфка негромко, все еще не поворачиваясь к ним целиком, — ты ушибся?
— Я нырял за сокровищами, — ответил мальчик, быстро глянув на отца, одновременно боясь и надеясь, что он запретит ему открывать рот, — и на меня упала лодка.
Эльфка тихо хмыкнула, одним плавным движением поднесла стопку к губам, отпила из нее и поставила обратно на стол.
— А где же человек, который был с вами? — спросила Соколица ехидно, — все же испугался встретиться со мной лицом к лицу?
— Не обольщайся, — вмешался наконец Иорвет, — он просто очень деликатный и не хотел мешать Иану увидеться с тобой. А так он понятия не имеет, кто ты такая. В том сражении он не запомнил твоего лица. Для него ты — просто эльфка, которая родила его сына.
На этот раз Соколица вздрогнула, повернула голову и посмотрела на отца, сдвинув брови. Иан все же не сдержался и попятился, перехватив ее злой, но какой-то затравленный взгляд. Отец же мстительно улыбался — мальчик не видел, но чувствовал его торжество.
— Хотя, думаю, он мог бы зайти и поблагодарить тебя, — продолжал он наносить удар за ударом, — ты подарила ему то, о чем он так мечтал. А ты могла бы сказать ему спасибо, что для Иана он стал лучшей матерью, чем ты.
Виенна смерлила его взглядом еще несколько долгих секунд, потом, усмехнувшись, отвернулась.
— Я могла бы догадаться, что рано или поздно ты ляжешь под него, — сказала она, — последний трофей победителя, убийцы твоих братьев. Из простого предателя ты стал подстилкой для человека. Нужно было тебя убить.
Иорвет не успел открыть рта, чтобы ответить очередной колкостью, когда Иан решительно выступил вперед.
— Я не знаю, кто вы, госпожа, — сказал он голосом, как он надеялся, таким же твердым, каким иногда говорил папа, отдавая приказы, — но, если вы будете обижать моего отца, вам не поздоровится.
Соколица замерла, глянув на него так, словно забыла, что маленький эльф все еще был в ее шатре. Потом коротко и тихо рассмеялась.
— Полагаю, между нами не осталось никаких счетов, командир, — снова обратилась она к Иорвету, — ты бросил меня умирать, а я надеялась, что, если моя стрела не прикончила тебя, то накеры или партизаны завершат начатое. Заходи, выпей со мной.
Иан на секунду решил, что отец с усмешкой откажется, развернется и уйдет. Но Иорвет сделал быстрый шаг вперед, потом еще один, и наконец опустился на свободный стул напротив Соколицы. Мальчик, не зная, что делать, последовал за ним и умостился на низкой скамейке у ног отца. Взрослые эльфы, однако, сверля друг друга глазами, не обращали на него внимания. Виенна плавным тягучим жестом подняла пузатую бутылку и налила немного прозрачной жидкости во вторую стопку, подвинула к Иорвету, и тот поднял ее.
— Кто старое помянет, — произнесла эльфка, улыбаясь, — тому — глаз вон.
Коротко скривившись, Иорвет осушил стопку одним глотком, и Соколица последовала его примеру. Иан, хоть и был слишком поглощен царящим в шатре напряжением, подумал мельком, что могли бы предложить воды и ему томе — в горле у мальчика изрядно пересохло, а обещанного малинового сока он так и не дождался.
— Значит, теперь ты живешь в провинции Нильфгаарда, командир, среди тех, кто едва не казнил тебя, — спросила Виенна светским тоном, таким на балах вели ничего не значащие скучные разговоры, — как оседлый эльф — один из тех, кого ты велел резать без лишних вопросов. Как быстро меняется мир.
— Не мир, — покачал головой отец, и, когда его стопка снова наполнилась, осушил ее, — только я. И если уж мне удалось победить собственное разочарование, с твоим я как-нибудь справлюсь.
— Уверена, тебя сюда привела красивая и непременно романтическая история, — покачала головой Виенна, — про обреченную любовь и борьбу с самим собой.
— Уверен, тебя сюда привела очередная история о том, как ты прибилась к кому-то, кто не был особенно тебе рад, — не остался в долгу Иорвет.