Наконец настала очередь Виенны выходить на сцену, и Огненный Яссэ объявил, что грозная Соколица сейчас покажет, на что способен ее лук. Иан успел порадоваться, что на этот раз отец ушел, и больше она стрелять в него не будет. Эльфка, оправив колчан за спиной, скользила взглядом по зрителям, и ровно в тот момент, когда глаза ее уперлись в Геральта, на поляну, отложив инструмент, шагнул мастер Лютик.
— Прекрасная Виенна! — объявил он, — сочту за честь стать сегодня твоей мишенью. Ты можешь выпустить сколько угодно стрел в мое тело, твоя красота уже поразила меня в самое сердце!
Соколица недовольно поморщилась, будто раскусила кислую ягоду, но Огненный Яссэ захлопал в ладоши, и зрители подхватили аплодисменты. Теперь казалось, что именно мастер Лютик, а не Виенна — главный артист на этой сцене. Он с таким легким изяществом, с такими потешными комментариями устанавливал яблоки у себя на макушке и в ладонях, что люди вокруг начали смеяться и хлопать еще громче. Эльфка встала напротив него с совершенно непроницаемым лицом, Иан видел, как слегка подрагивают ее руки. Лук на этот раз она держала не слишком ровно, чуть заваливая его корпус в бок — мальчик точно знал, что так делать неправильно. И ведьмак, стоявший неподалеку, видимо, тоже это знал. Одним широким шагом от вышел на поляну. Все последующее произошло за считанные мгновения, но Иану почудилось, что секунды растянулись в долгие леденящий часы.
Виенна выстрелила. Стрела, засвистев, сорвалась с тетивы, а Геральт, выдернув из голенища сапога кинжал, бросился ей наперерез и сбил снаряд в воздухе.
На мгновение над полем воцарилась пораженная тишина. Виенна опустила лук, а мастер Лютик громко шепнул «Геральт, какого хера?» Но ведьмак, все еще сжимая кинжал в руке, повернулся к почтеннейшей публике и сделал глубокий церемонный поклон — таким на приемах в тронном зале гости приветствовали королеву Анаис.
Зрители безмолвствовали еще секунду, а потом принялись восторженно хлопать, решив, видимо, что это была часть представления. Все они знали, что хозяин поместья — ведьмак. Но видеть его в деле никому из них не приходилось. Яссэ, точно знавший, что ведьмачьи трюки в сценарий не входили, поспешил выйти на сцену и раскланяться вслед за Геральтом.
— Дорогие друзья! Знаменитый Белый Волк, мастер ведьмачьего цеха! — объявил он.
Иан не смотрел ни на волшебника, ни на Геральта, ни на Лютика, вставшего рядом с ведьмаком и кланяющегося толпе за него. Он не отводил взгляда от Виенны. Та, все еще сжимая в руках лук, отошла в сторону, чуть не споткнулась об одного из музыкантов, и исчезла во тьме за сценой.
На этот раз Иан не стал задерживаться. Ловко лавируя между людьми, он вывернулся из толпы зрителей и поспешил за Соколицей.
Мальчик нашел ее в небольшом отдалении от шумного сборища, сидящей на крупном плоском камне. Эльфка аккуратно проверяла оставшиеся в колчане стрелы, вытаскивая одну за другой, будто собиралась на охоту. Когда Иан подошел к ней, Виенна подняла голову и улыбнулась.
— Ну как, соколенок, — спросила она, — понравилось тебе представление?
Иан замешкался с ответом. Сейчас, стоя с матерью один на один, в темноте, он ощущал только смутную тревогу, как чувствуют сквозняк, сочащийся в оконную щель. Где-то там, за границей их общей мглы, продолжали веселиться люди — кажется, мастер Лютик оказался в центре внимания и на бис исполнял свою веселую песню. Еще дальше, в доме, Иан видел горящий в одном из окон свет. Туда отец отвел папу, которому, кажется, стало нехорошо. Над их головами рассыпались, как горсти монет, звезды, но все это не имело значения. Маленький эльф и лучница остались совершенно одни, и никто не мог переступить границу окружившего их магического круга.
— Ты хотела застрелить мастера Лютика? — спросил Иан очень тихо. Он не приближался к эльфке и в темноте не мог ясно разглядеть черты ее лица. Она негромко рассмеялась.
— Что? Нет, конечно, — покачала Виенна головой, — у меня немного дрогнула рука. Но вряд ли я бы убила его — стрела все равно летела мимо.
— А Геральта? — продолжал настаивать Иан, — я видел, как ты на него смотрела. И ты ведь хотела его позвать на сцену.
Виенна поджала губы и с силой воткнула очередную стрелу в колчан. Поднялась.
— Хочешь послушать еще одну историю из моего прошлого, соколенок? — спросила она с вызовом, — одной тебе оказалось недостаточно?
Она говорила с ним, как со взрослым, равным себе, не выбирая слов и не собираясь обращать внимания на его возраст и то, что он еще не все понимал. И даже это обращение «соколенок» звучало в ее устах неестественно и глупо, и Иан почти услышал, что Виенна хотела бы назвать его по имени. Тем именем, которое дала ему сама. Соколица не видела в мальчике перед собой сына — она видела Иорвета, говорила именно с ним. Маленький эльф не знал, как понял это — увидел в ее медовых глазах, или ему подсказала та самая скрытая часть его сердца, тянувшаяся к Виенне, несмотря ни на что.
Эльфка, склонив голову к плечу, смотрела на него, улыбнулась.
— Ты хотел бы стать циркачом, соколенок? — спросила она, — мы можем уехать вместе — Яссэ научит тебя показывать магические фокусы, а Ава — танцевать. Мы будем свободны, нигде не станем надолго задерживаться. Поедем со мной — я покажу тебе, что в мире есть нечто, куда более прекрасное и интересное, чем эти виноградники. Мы увидим горы в Назаире, прекрасные золотые дворцы Меттины, порт Керака и леса Аэдирна.
Иан сделал шаг ей навстречу. Голос Виенны завораживал, и мальчик почти видел перед собой все, о чем она говорила — как туман спускается с горных вершин. Как развеваются над золотыми башнями цветные флаги. Как входят в порт большие многомачтовые корабли, как древние деревья утопают в прохладном зеленом мху. Он видел себя самого — в яркой голубой рубахе и алом кушаке, приветствующим восторженную толпу. Это ему предназначались все их овации, его имя переходило из уст в уста, и он объявлял во всеуслышание «Почтеннейшая публика, приветствуйте Огненного Иорвета и его труппу!»
Виенна протянула руку и сжала его пальцы в своих — холодных, чуть дрожащих.
— Едем со мной, Иорвет, — произнесла она негромко, и мальчик вдруг словно очнулся от тяжелого сна. Вздрогнул, посмотрел на эльфку. Ее касание и то, как она выговорила это имя, были как порыв утреннего ветра, разгоняющего туман. Виенна говорила не с ним, и теперь мальчик четко это расслышал.
— Меня зовут Иан, — очень тихо проговорил он. Его ладонь осторожно, стараясь не обидеть — или не спровоцировать — скользнула прочь из ее руки, — ты прости меня. Мне… мне надо идти. Очень надо.
Виенна приоткрыла губы, собираясь что-то сказать, но Иан больше ее не слушал. Он развернулся и побежал прочь — мимо все еще веселящихся людей и циркачей, мимо ограды сада, мимо стола, с которого не успели убрать — к дому, где сейчас горело только одно окно.
Мальчик не стал тратить время на то, чтобы идти в обход через дверь. Нужное окно находилось на втором этаже — совсем невысоко. Его створка была приоткрыта, и от земли до самой рамы по стене вились ветви густого плюща. Иану понадобилось всего несколько минут, чтобы взобраться по нему. Он немного замешкался у подоконника, заглянул в комнату сквозь стекло. Папа, укрытый одеялом почти до самых ушей, полусидел в кровати и, медленно моргая, смотрел на отца. Тот, устроившись на краю постели, осторожно отирал куском белого полотна лицо человека, и Иан с удивлением заметил на губах эльфа едва уловимую улыбку. На секунду он засомневался — стоит ли вторгаться, мешать родителем в этот странный, трепетный момент. Но раздумывать над этим долго ему не пришлось. Рама под его руками скрипнула. Отец обернулся и, заметив мальчика в окне, улыбнулся шире. Отложил полотно в сторону, поднялся, подошел к окну и пошире открыл створку.
— Я думал, ты придешь раньше, — заметил он, помогая мальчику залезть в комнату, — что, не смог оторваться от представления?