— Мой папа приехал в гости к одному профессору, — пояснил он, — и я его жду.
То, что промелькнуло по скуластому лицу эльфа вполне можно было принять за улыбку.
— Как это чудесно, что люди наконец одумались, — заговорил он, возведя прозрачные глаза к небу, — и теперь эльфские дети могут безбоязненно ходить среди них, не думая прятаться. Как твое имя, дитя?
— Иорвет, — совершенно неожиданно для себя ляпнул Иан. Если это и была попытка скрыть свою личность, то она явно не задалась. Лицо рыбоглазого, казалось, еще больше заострилось.
— Я слышал об одном Иорвете, — заявил эльф, — он, кажется, возглавлял отряды оборванцев-мятежников в темерских лесах, а потом был застрелен собственными бойцами.
Иан, чувствуя, как, сметая осторожность, в его груди закипает злость, сжал кулаки, но, снова глянув в рыбьи глаза, вздернул подбородок.
— А я слышал, что Иорвет был настоящим героем, — ответил он с достоинством, — сражался за идеалы свободы и процветания эльфского народа! И меня назвали в честь него.
Рыбоглазый снова возвел очи горе.
— Эти эльфы Гор совершенно забыли о традициях и чести, — обратился он к своим спутникам, и те согласно закивали.
Краем глаза Иан вдруг заметил, как через двор, чуть не ни под руку с каким-то усатым человеком в синей мантии, движется отец. Его лицо все еще было совершенно открыто любопытным взглядам, но если в их сторону кто-то и смотрел, то лишь затем, чтобы поздороваться с усатым человеком, идущим рядом с эльфом. Но Иан, конечно, явственно осознал надвигающуюся угрозу. Может быть, рыбоглазый только слышал о Иорвете, командире скоя’таэлей, но могло ведь статься и так, что и в лицо он его помнит. Нужно было спасать отца, отвлечь внимание угловатого эльфа и его неразговорчивых спутников. Мальчик быстро огляделся, потом, неожиданно махнув рукой кому-то в противоположном конце площади, крикнул «Папа!» и ринулся вперед. Высокому белокурому эльфу мальчик едва доходил до пояса, и потому ловко толкнуть его было проще простого. В своем неудержимом порыве к воображаемому отцу Иан вроде случайно ударил рыбоглазого по колену и чуть задал ему ускорения, пихнув рукой. Все вышло так легко и естественно — высокий эльф покачнулся, вскрикнул и начал заваливаться назад, на своих безмолвных двойников. Те, растерявшись, расступились, и рыбоглазый рухнул плашмя на спину, со странным плотным звуком. Его товарищи, сообразив, что произошло, ринулись его поднимать, и вокруг начали собираться любопытные зеваки — всем хотелось поглазеть, с чего это величественная эльфская статуя вдруг упала, как подкошенная. Иан же, ловко вывернувшись из собиравшейся толпы, поспешил к отцу. Тот вместе с усатым человеком в мантии наблюдал за произошедшим с опасливым удивлением. Иан перехватил его руку.
— Идем скорее, — шепнул мальчик, — я его отвлек.
— Восхитительно, — неожиданно подал голос усатый профессор, — юный бунтарь наделал шуму в этом храме высокомерия. Впрочем, Эренвалю давно пора было засадить по яйцам. Идемте, пока он не поднялся.
Иан заметил, как отец послал ему быстрый взгляд, и, если бы мог, подмигнул бы.
На этот раз они не стали подниматься по лестницам и заходить в длинные мрачные галереи. Усатый профессор вывел эльфов через неприметную дверь в кирпичной стене, и они оказались в небольшом круглом саду под стеклянной крышей. Здесь удивительно пахло летом. На длинных грядках цвели посаженные ровными рядами аренарии, ласточкина трава, мышехвост и вербена, а еще какие-то растения, названий которых Иан не успел узнать у Геральта во время их приключений.
— Так, стало быть, этот резвый юноша — ваш сын, милсдарь Иан? — поинтересовался усатый профессор, усаживаясь на скамью между двумя грядками. Мальчик послал отцу вопросительный взгляд, но тот лишь быстро пожал плечами.
— Да, это мой сын, — отец сделал едва заметную паузу, — Вернон.
С воображением у отца всегда были нелады, если речь не шла о способах поставить собеседника на место, и, внутренне усмехаясь, маленький эльф учтиво поклонился.
— А это — профессор Фридрих Шинце, — представил отец, — и его очень интересуют мои исследования в области эльфской истории.
— Да-да, — подтвердил профессор, — сейчас, когда научный мир наконец начал понимать, что, навязанные церковью Вечного Огня, идеалы аскезы и самобичевания, противоестественные природе, необходимо свергнуть, все важнее становится обращаться к идеям тех, кого можно назвать сверх-существами. Прежние божества отходят в тень и умирают, и новые должны занять их место. Те, кто способен превзойти…
Иан потерял нить его рассуждения, но видел, с каким пониманием кивает словам странного профессора отец. Ему хотелось одного — поскорее доложить отцу о результатах слежки. Но, похоже, беседа продолжалась к взаимному удовольствию обоих участников. Говорил, конечно, в основном профессор, но удивительным образом время от времени Иорвет делал какие-то замечания насчет эльфской природы, и они вызывали в усатом почти восторженный отклик.
— О, у вас такой свежий взгляд на вопрос, коллега! — заявил он, наконец, — я бы беседовал с вами хоть до завтрашнего утра. Но, увы, меня ждут студенты. Шум на площади, должно быть, уже улегся, и вы можете спокойно выйти.
— Благодарю вас, профессор, — Иорвет вежливо кивнул — Иан никогда раньше не замечал в нем подобных выражений. Может быть, отец просто немного успокоился, и теперь решил играть свою роль благодарного слушателя, а, может быть, все эти сложные разговоры в сверхлюдях и смерти богов и правда заинтересовали его.
— Заходите в любое время, — заявил профессор на прощание, — друг Региса — мой желанный гость. Может быть, вам будет даже интересно посетить одну из моих открытых лекций?
Когда они пересекали мост в жилую часть города, уже начинало смеркаться. Иана аж распирало от желания поделиться своими наблюдениями, но он дождался, пока пост стражи останется за спиной, и только после этого заговорил, рассказав отцу все о странном разговоре Шани и таинственного профессора Хаимбеля в дымной комнатушке. Отец слушал внимательно, кивал, и наконец гордо улыбнулся мальчику.
— Прекрасно, — похвалил он, — значит, завтра попробуем поговорить с этим Хаимбелем. Профессор Шинце хорошо знаком с ним — вроде как, по его мнению, все науки — и медицина, и история, служат одной цели, или что-то в этом роде. Так что он сможет провести нас к нему.
Иан, боясь поверить, что отец всерьез говорит про завтрашний поход «мы» и «нас», ставя мальчика в один ряд с собой, не вычеркивая его из расследования, а делая его важной частью операции, с жаром закивал.
В пустом темном доме, куда они вернулись, пахло пылью и чужими вещами. Отец прошелся по кухне, зажег свечу на столе, остановился у окна и выглянул наружу. Некоторое время он привычно вглядывался в темноту, и Иан знал, о чем он думает — потому что и сам подумал о том же. Конечно, это невозможно и глупо, но как было бы замечательно, вернись папа из Новиграда прямо сегодня…
Отец повернул голову и глянул на Иана через плечо.
— Можно я сегодня посплю с тобой? — спросил он неожиданно тихо и так печально, что у мальчика сдавило горло. Он поспешил подойти к отцу, обнять его спереди и прижаться лбом к его груди. Другого ответа старшему эльфу не требовалось — несколько минут они стояли так, обнявшись, слушая, как размеренно бьются их сердца.
Неожиданно ровный ритм прервал неприятный, бурлящий звук, и Иан почувствовал изумленный взгляд отца у себя на макушке.
— Что это с тобой? — спросил он тревожно. Иан поднял на него глаза, смущенно улыбнулся.
— Есть хочется… Мы ведь только завтракали, а сейчас уже почти ночь…
— Есть? — растерянно переспросил Иорвет, с таким видом, будто ему прежде и в голову не приходило, что Иану для жизни нужна еда. Она ведь прежде всегда появлялась сама собой — ее готовили повара во дворце, а потом — кухарка Геральта Марлена. Даже по дороге в Оксенфурт пища появлялась готовой из кухни корчмы или из папиной сумки с припасами. — Точно, — повторил отец, — раньше я мог по нескольку дней не есть, и, видимо, мое тело вспомнило те времена, а ты… Сейчас.