— Простите, моему сыну нехорошо, — сообщил он, — мы пойдем.
— О, конечно, — Эренваль наградил Иана быстрым опасливым взглядом — так смотрят на раздавленного на тротуаре голубя.
— Зря ты меня остановил, — шепнул отец, когда они, держась за руки, шли ко входу в здание университета, через который накануне их провела Шани, — я хотел рассказать этому рыбоголовому, с кем он имеет дело, раз он сам меня не узнал.
— Папа, — со вздохом заметил Иан, — мне кажется, тут тебя никто не узнает. Значит, можно ходить без опаски. Мы ведь на миссии, помнишь?
Иорвет тяжело вздохнул и кивнул.
— Ты прав, — сказал он, но было понятно, что он разочарован. Слава его давно отгремела, и, какой бы скандальной она ни была, Иорвет, видимо, начинал скучать по ней.
В дверь кабинета профессора Шинце он постучал, одернув на себе серый сюртук и стряхнув пыль с коленей, а потом толкнул створку, не дождавшись ответа.
В комнате профессор оказался не один, и, завидев знакомый кудрявый затылок, Иан едва не завопил от радости. Развалившись на неудобном резном стуле, поигрывая музыкальными пальцами по лакированной столешнице заваленного бумагами стола, восседал мастер Лютик. На нем не было привычных ярких одежд, музыкант был облачен в синюю мантию, похожую на ту, что носил сам профессор Фридрих, но это ничуть не уменьшало витавший вокруг него дух поэтической расслабленности, смешанный с запахом меда и вина. К гостям мастер Лютик обернулся вальяжно, с легкой улыбкой, и лицо его тут же просияло, будто эльфы были его давно потерянными любимыми братом и племянником.
— Какая встреча! — музыкант поднялся, раскинув руки для крепкого объятия, но Иорвет не сделал попытки броситься к нему обниматься, и Иана удержал на месте, — вот уж не думал увидеть двух вольных представителей Старшего народа в этой юдоли скорби и разочарований! Иорвет! Иан! Какая радость!
Профессор Фридрих, сидевший в кресле напротив музыканта, тоже поднялся. Лицо его казалось недовольным и каким-то помятым, словно накануне у него выдалась тяжелая ночь. Он сдержанно улыбнулся гостям.
— Я так понимаю, с именами у нас произошла какая-то путаница, — заметил он. Иорвет, впрочем, не моргнул взглядом.
— Прошу прощения, — с достоинством ответил он, — мне пришлось обмануть вас, профессор, но на то были веские причины.
Мастер Лютик рассмеялся.
— Кажется, я испортил вам всю маскировку! — заметил он, развернулся на каблуках к Фридриху и театрально прижал руки к груди. — давайте начнем сначала. Профессор Фридрих, приятно познакомиться, мое имя — Юлиан. А это — мои добрые друзья, но свои имена они назовут сами.
— Довольно клоунады, — отмахнулся Фридрих, — мне, признаться, совершенно все равно, как зовут моего собеседника, если с ним есть, о чем поговорить, кроме его имени.
— Очень философская позиция! — заявил мастер Лютик, — я всегда ценил это в тебе, мой дорогой друг!
Профессор Фридрих поморщился, а Иан, который наблюдал за диалогом, как за настоящим представлением, покосился на отца. Тот стоял с каменным лицом и, казалось, совершенно не понимал, как продолжать этот странный разговор. Это его выражение, похоже, заметил и мастер Лютик.
— Вы пришли к моему драгоценному однокашнику с каким-то делом? — спросил он, — или я могу похитить вас ненадолго?
Иану, как никогда, хотелось быть похищенным, но права голоса он не имел. Положение спас профессор Фридрих:
— С вашего позволения, милсдарь, — обратился он к отцу, — мне нужно закончить с кое-какими бумагами, а потом я с радостью продолжу нашу вчерашнюю беседу.
Иорвет, отмерев, кивнул, и мастер Лютик, задевая мебель полами своей мантии, почти танцуя, двинулся к двери, поманив эльфов за собой.
— Профессор Фридрих до сих пор зол на меня, что, в то время, как он строил свои теоретические конструкции о том, как важно получать от жизни удовольствие, я исполнял его заветы на практике, — сказал мастер Лютик, когда они втроем шли по коридору мимо мрачных портретов. Иану показалось, что мертвые профессора смотрят на музыканта с нескрываемым осуждением. В этих мрачных стенах он был подобен бриллианту в ящике с траурными одеждами — вопиюще сияющий, даже несмотря на скромное одеяние.
— Я приехал прочесть лекцию о современной мифопоэтике в литературе, — заявил он, — а вот в то, что ты, Иорвет, решил так рано озаботиться образованием Иана, я ни за что не поверю. По мне, если имеешь возможность поступить в Нильфгаардский Императорский университет, ни за что не станешь размениваться на Оксенфуртскую академию.
Если Иан и доверял кому-то, кроме родителей, в этом мире, то это был мастер Лютик. Потому сейчас мальчик с готовностью ответил вместо отца:
— У нас важная миссия! Мы расследуем…
Отец резко дернул его за руку — так сильно, что челюсти мальчика лязгнули друг о друга. Он обиженно посмотрел на Иорвета, а мастер Лютик, покачав головой, заметил:
— Понимаю, секретное задание, — сказал он, — вот что. Идемте в столовую. В этот час там никого нет — все на лекциях. И там, если захотите, расскажете мне все, а я постараюсь помочь. Родную альма-матер я знаю, как облупленную, уж поверьте мне.
В столовой — огромном помещении с высокими потолками и ровными рядами столов — действительно никого не было. Мастер Лютик усадил эльфов на одну из скамей, а сам скрылся куда-то, но через минуту вернулся, балансируя большим подносом, на котором красовались тарелки с вишневым пирогом и три стакана чего-то, от чего поднимался ароматный белый пар. Иан был сыт после завтрака, потому пирог его не слишком заинтересовал. Дождавшись, пока от него отвернутся, он аккуратно свернул кусок в белую плотную салфетку и спрятал его за отворот куртки — на потом. Опыт отца оказался очень полезным. Мастер Лютик же, меж тем, выслушав скупые объяснения отца, заметно нахмурился.
— Ваша главная ошибка, господа агенты, в том, что вы начали не с того конца, — заявил он, — в таком заведении, как университет, люди — ничего не значат. Главное — это документы. Можно мне взглянуть на то письмо, что получил Регис?
Иорвет секунду помедлил, но потом, видимо решив, что раз сгорел сарай, гори и хата, вытащил из-за пазухи сложенный лист бумаги. Мастер Лютик развернул его, но читать текст не стал. Ощупал документ по краям, поднял и посмотрел его на свет, потом потер пальцами яркий герб в шапке письма, фыркнул.
— Бланк настоящий, — заметил он, — по уставу университета, все официальные документы составляются на особой бумаге, с водяными знаками и гербом. В создании этих листков поучаствовали маги, так что подделать их совершенно невозможно. По крайней мере, никто не стал бы так морочиться. Думаю, я знаю, что нужно предпринять дальше. — он вернул письмо Иорвету и встал, — с документами здесь, я уверен, все еще работает Францеска, наш с профессором Шинце камень преткновения…
Иан с любопытством посмотрел на мастера Лютика — тот часто говорил возвышенными метафорами, и за каждой из них обычно скрывалась занимательная история.
— Камень? — переспросил мальчик.
— Увы, — покачал головой мастер Лютик, — в далекой юности Фридрих, все такой же теоретик, как и сейчас, надеялся сорвать цветок прекрасной Францески, и для этого использовал все, что имел в своем арсенале — скучные разговоры о философии и красочное самолюбование. А потом вышло так, что цветок свой она подарила мне…
— Цветок? — удивленно спросил Иан.
— Достаточно, — прервал рассказ отец, — если ты правда можешь помочь — иди и помогай, — обратился он к мастеру Лютику, и тот, поклонившись, пошел к выходу из столовой. Отец же повернулся к Иану, — я, конечно, уверен, что он сможет что-то разузнать, — заметил он, — но, думаю, стоит все же проследить за этим Хаимбелем, как ты думаешь?
Иан с готовностью кивнул — ему и самому не хотелось отдавать все лавры расследования мастеру Лютику. Но он тревожно посмотрел на отца.
— А ты что будешь делать?
— А я пойду и поговорю с профессором Фридрихом, — ответил отец, уверенно поднимаясь из-за стола — мальчик заметил, что свой кусок пирога Иорвет съел до последней крошки. И отчего-то это очень обрадовало мальчика.