— Вам страшно?
— Ни капельки. Всё. Я свободен. Я же боялся, сколько всего от меня зависит. Ночей не спал — вдруг упущу. Оставлю на секунду, отвернусь, отвлекусь, тут-то все и случится. Боялся отойти. А теперь оказывается, что от меня не зависит вообще ничего. Не я тут главный. Можно гулять, можно оставлять открытой дверь. Все равно.
— Роджер, голубчик. Вы хотите сказать, что само ограбление пугало вас меньше, нежели опасность не справиться с задачей?
Умные слова. Я не знаю.
— Меня пугало, что я должен, а не могу. А теперь выясняется, что в любом случае не могу. А значит, и не должен.
Жена меня быстро простила. И белье мы купили. Красивое, белое, в золотой цветок.
ШУТКА
У кошки боли, у собачки боли, у меня не боли. И не болело. Ничего не болело, ни разу, никогда. Но даже если у вас ничего не болит, это не означает, что и не заболит, верно? У всех когда-нибудь что-то болит в первый раз. Моя бабушка никогда ничем не болела до тех пор, пока не умерла. Вот так, очень просто, села и умерла. Я, конечно, проверяюсь. Я каждый день проверяюсь, на всякий случай. Но даже самые дорогие проверки в наше время не дают стопроцентного результата. Мало ли что, вдруг в микроскоп, куда как раз доктор смотрит, попал комар.
Или вот была девочка, бегала себе. А тут у нее обнаружили рак. И сразу: «Что же вы раньше не проверяли! А теперь уже поздно, необязательно и проверять». Мой любимый анекдот — про то, как приходит скелет к врачу. И врач ему так ворчливо: а еще позже ты прийти не мог?
Мой друг Джон — большой юморист.
— Ну и что, — говорит, — разве у скелетов нет болезней? Наверное, у него был гайморит.
Ну он скажет. Гайморит у скелета. Мы так хохотали, что на нас оборачивались официанты. А Джон еще продолжал про всякие болезни, которые могут быть у скелета:
— Язва! Бронхит! Аппендицит! — и мы опять хохотали. У скелета аппендицит, да.
А потом мне Джон вдруг говорит:
— Вот ты смеешься, а я новое исследование читал. Ученые обнаружили, что СПИДом можно заразиться через стул.
Я все еще смеялся. Через какой такой стул? Жидкий, что ли?
— Нет, — пожимает плечами Джон, — обыкновенный, деревянный. Ты сидишь в ресторане, а до тебя на этом стуле, может быть, больной СПИДом сидел. И теперь ты посидишь-посидишь да и заразишься.
Я ему, конечно, не поверил. Но на всякий случай стал со своим стулом ходить. У меня есть раскладной, специальный, то есть я его специально купил. И с ним хожу. Джон смотрит с интересом. «Вечно ты выдумываешь», — говорит.
А тут мы с ним ходили в ресторан, я вышел в туалет, потом пришел, сел, а Джон смеется:
— Пока ты в туалет ходил, я тебе стул подменил. Твой настоящий стул — вот этот, — и показывает мой, складной. Он его спрятал с другой стороны стола, а я и не посмотрел, на что сажусь. Там полутемно было, горели свечи. Я был уверен, что своим стулом себя заранее спас. — А на этом стуле, — продолжает Джон, — больной СПИДом сидел. Я точно знаю, я этот стул сам из поликлиники принес.
Я понял, что заразился СПИДом. Пришел домой, лег в кровать, маме письмо прощальное написал и приготовился умереть. Лежу, лежу, заскучал. Думаю — а может, я и не заразился? Ведь даже переспать с больным СПИДом можно, и то счастливчикам везет не заболеть, а тут — только стул.
Пошел в поликлинику, сдал анализы. Сказали, через два дня ответ. Эти два дня, господи, чего я только не пережил. Молился, книжки читал, письма писал, ни одного не отправил. Прихожу через два дня за результатом — говорят, отрицательный результат. Нет у вас СПИДа. Вот, думаю, Джон, старый козел. Удалось-таки мне тебя провести. Выскочил я живым из твоей ловушки.
Звоню Джону, а он не отвечает. Через неделю звоню еще раз, к телефону подходит его мама и говорит:
— А еще позже ты позвонить не мог?
Оказалось, Джон умер. Как умер, почему умер? У него, оказывается, СПИД был. А он и не говорил никому.
То есть получается, Джон сам на том стуле и посидел. А мне сказал — из поликлиники принес. Говорю же, юморист.
ПОВЕРИТЬ В ДЕСЯТЬ НЕВОЗМОЖНЫХ ВЕЩЕЙ
— Что-нибудь мягкое можешь себе представить?
— Могу. Подушка.
— Отлично. Теперь — мягкое и холодное. Можешь?
— Могу. Подушка из холодильника.
— Еще лучше. А теперь мягкий, холодный и сыплется. Ну?
— Не вопрос. Подушка из холодильника, которую распотрошили.
— С неба сыплется! Ну?
— Да легко! Подушка из холодильника, которую распотрошили с вертолета!
— Так. — Юджин азартно придвинулся к столу. — Один есть. В снег поверили. В Австралию попробуешь поверить? У тебя хорошо идет.
— Попробую, — кивнул Марат. — Давай Австралию.
Юджин задумался.
— В далеко — веришь?
— Верю! Тетя Елена далеко живет, до нее ехать целый день.
— В очень далеко — веришь?
— Верю. Муж тети Елены от нее сбежал, и теперь до него ехать два дня.
— Отличник! Ну вот так далеко, как даже мужу тети Елены не сбежать, есть Австралия. Такая страна. Веришь?
Марат поежился.
— Нет.
— Ну как же нет! Почему же нет?
— Ну ладно тетя Елена… — неохотно протянул Марат. — Ладно ее муж. Но Австралия? Где-то там, черт знает где, с другой стороны земли? И кенгуру? Не могу.
— Ладно. Попробуем в привидения?
— Так в привидения я вчера уже поверил.
— Тогда в говорящих птиц? Сирин, Феникс, Алконост?
Марат отмахнулся:
— Попугаи.
— А в НЛО? — оживился Юджин после паузы. — В летающие тарелки?
— Ты же сам говоришь — летающие тарелки, — рассудительно сказал Марат. — Чего в них не верить? В тарелку верю, в летающее верю. Ну так тарелка и летает. Где проблема?
— Ладно, попробуем разминку. — Юджин встал и прошелся по комнате. — В апельсины веришь?
Марат взял со стола апельсин и взвесил его на ладони.
— Верю. С позавчера.
— А в ананасы?
Марат огляделся.
— Ну, в апельсин колючек натыкать если… Верю.
— В кошек веришь?
— Мяу, — сказал из-под стола сибирский кот Колтун.
Юджин кивнул.
— Давай тогда в драконов поверим. Это все-таки легче, чем Австралия.
— Да верю я в драконов. — Марат махнул рукой. — С прошлой недели еще.
— Тогда слушай! Летит дракон! Огромный такой, с кожистыми крыльями, огнедышащий… веришь?
— Верю.
— А крылья у него — шире моря! А гребни у него — круче леса! И дым из него валит, как на пожаре. И вот летит он, летит, летит, летит… Ну сам подумай. Если такая махина поднимется в воздух, неужели она сделает это ради какой-нибудь тети Елены? Такая громада? Такая летающая лошадь?
— Нет. — Марат решительно качнул головой. — Не сделает. Тетя Елена три года назад пообещала купить мне куртку «Вольфскин». И до сих пор не купила! Говорит, дорого. Так ради этой сквалыжины дракона с места поднимать?
— Вот! — торжествующе выкрикнул Юджин. — Вот именно! Ради какой-то тети Елены, которая даже паршивой куртки любимому племяннику купить не может, ни один дракон не полетит! А ради ее мужа — полетит?
— Не полетит! Муж у нее еще хуже, от него даже открытки не дождешься на Рождество.
— А куда он, по-твоему, полетит? Такое огнедышащее счастье, раз уж оно, слава тебе господи, летает, как летающий паровоз?
— Куда? — Марат смотрел с интересом.
Юджин поднял указательный палец.
— В Австралию!
— Почему?
— Да потому, дурья твоя башка, что в дракона на прошлой неделе тебе было трудней всего поверить. Я же помню, я тут три часа жег сигареты и дым из ушей выдыхал. А Австралия — она же еще хуже, с точки зрения поверить, чем дракон. Как муж тети Елены, который еще дальше, чем она. Поэтому если дракон куда и полетит, то непременно в Австралию. Веришь?
— Верю! — радостно закричал Марат и запрыгал по комнате на одной ноге. — Верю, верю, верю! Есть Австралия, есть!