Когда воры сквозь проломы в обеих дверях проникли внутрь — как уже было сказано, разумеется, это произошло ночью, скорее всего безлунной, и, быть может, не без ведома охраны, несшей в это время службу, — они с лихорадочной торопливостью занялись поисками ценной добычи, но такой, чтобы ее удобно было вынести и спрятать. Ведь до восхода солнца следовало скрыться и по возможности замести следы, а, судя по всему, воры оставались в гробнице не один час. Им пришлось пробить четыре лаза сквозь замурованные двери, да и поиски добычи заняли время. При тусклом и мерцающем свете маленького светильника или факела они судорожно рылись в сундуках, выбрасывая все, что не представляло для них интереса и отшвыривая в сторону мешавшие им предметы. Иногда в спешке грабители ошибались, принимая позолоченное дерево за драгоценный металл. Поэтому оказались выломанными многие резные украшения мебели, покрытые позолотой. Но кое-что второпях воры и не заметили. Поэтому некоторые весьма ценные золотые изделия, на радость археологам, уцелели. Но зато другие пропали бесследно, как уже упомянутая золотая статуэтка из ковчежца. Перевернув все в передней комнате, грабители, пробив лаз под ложем, проникли в кладовую, а затем и в другие помещения гробницы. Забегая вперед, скажем, что если им не удалось поживиться в погребальном покое, то из примыкавшей к нему Сокровенной сокровищницы исчезли хранившиеся там многие драгоценные украшения. Но об этом стало известно лишь спустя несколько лет.
Возможно и даже вероятно, среди грабителей находился человек (или несколько человек), хорошо знакомый с расположением помещений гробницы. Ход в кладовую, несмотря на то что замурованную дверь заслоняло ложе, пробили точно в надлежащем месте.
Воры так торопились, что даже позабыли явно приготовленные для выноса массивные золотые кольца, завернутые в платок. Это доказывает, что люди, приводившие помещение в порядок, хотя и не отличались аккуратностью, зато были безусловно честными. Похитить такой сверток ничего не стоило.
Но, возможно, как полагает Г. Картер, грабителей удалось захватить на месте преступления или несколько позднее, и украденные ими вещи возвратили обратно. В этой гипотезе он находит объяснение тому обстоятельству, что очень многие ценные предметы все же сохранились. Но тогда остается непонятным, почему немало вещей исчезло. Если грабителей поймали сразу, то при них должны были найти и всю добычу. Если же их арестовали позднее, когда кое-что они успели продать, то возникает вопрос: на какое время усыпальница оставалась открытой? Едва ли надолго. Разумеется, обо всем этом мы можем лишь гадать вместе с Г. Картером.
Второй раз грабители проникли в гробницу для того, чтобы выкрасть благовонные масла и смолы, хранившиеся в каменных сосудах. Эти ароматные вещества, доставлявшиеся с большими трудностями и затратами из далеких южных стран, очень ценились. Вынести тяжелые и громоздкие сосуды нечего было и думать. Для масел припасли меха, которые протаскивали через лаз.
Обнаружив вторичное ограбление, служители некрополя вновь замуровали вход в переднюю комнату и поставили на нем печати с изображением шакала и девяти связанных пленников. Прорытый в коридоре ход засыпали щебнем. Точно так же замуровали и запечатали наружный вход. Как удалось оградить гробницу от новых посягательств— сказать трудно. Может быть, ее завалили землей и утрамбовали. Во всяком случае во времена правления XIX династии и первых фараонов XX династии в гробницу никто не проникал. А затем ее надежно скрыли лачуги рабочих, строивших усыпальницу для Рамсеса VI. Они, конечно, не подозревали, какие сказочные сокровища таятся под полом их жалких жилищ.
Пожалуй, нигде в мире, кроме зоны вечной мерзлоты, климатические условия так не благоприятствуют сохранению памятников древности, как в Верхнем Египте, где находится Долина царей. Причина тому — сухой воздух в сочетании с очень — редкими дождями. Но все же время не могло не сказаться. Состояние изделий из дерева, пока те находились в гробнице, казалось, не внушало никаких опасений. Но, вынесенные оттуда, они начинали из-за разницы температур сжиматься, что угрожало покрывавшей многие из них грунтовке, которая трескалась и осыпалась. А повреждение грунтовки нанесло бы непоправимый ущерб имеющейся на ней живописи или листовому золоту, украшавшему эти предметы. Пострадали и ткани, особенно те, что были скомканы и в таком виде втиснуты в сундуки. Особое опасение внушали узоры из бус и розеток, которыми они были расшиты. Кожа превратилась в клейкую массу. Все это, разумеется, следовало восстановить.
На помощь пришли терпение и химия. Иногда сразу же на месте приходилось нанизывать бусину за бусиной' на новую нитку или в том же порядке переносить на покрытый тонким слоем парафина лист картона или фанеры, с тем чтобы в более удобных условиях окончательно закрепить вышивку, воротник или какое-либо иное украшение. Хорошо, если пронизь была только одна, но это случалось редко. Египтяне очень любили воротники, состоявшие из нескольких скрепленных между собою рядов пронизей. Иногда приходилось заменять безнадежно поврежденные от времени детали, например истлевшее дерево, для того, чтобы сохранить весь предмет в первоначальном виде.
Как велась работа в лаборатории? Это был очень ответственный участок. От аккуратности и добросовестности занятых здесь сотрудников зависела не только сохранность вещей, но и надежность и точность научных выводов, которые предстояло сделать в дальнейшем.
Каждый поступающий в лабораторию предмет прежде всего регистрировался и получал свой номер. Затем составлялось его описание, куда заносились сведения о размерах, надписях, если они имелись, сохранности, примененных способах консервации и т. п. Здесь производилась и предварительная реставрация. В дальнейшем выяснилось, что некоторые памятники, на первый взгляд или первое время не внушавшие опасения, нуждались в серьезной и срочной помощи. Так, через несколько недель великолепный расписной ларец, вынесенный первым из гробницы, начал рассыхаться, грунтовка грозила осыпаться. Надо было срочно спасать живопись. Помог растопленный парафин, которым закрепили грунтовку.
На восстановление отдельных вещей ушли многие недели кропотливого труда. Здесь придется ограничиться лишь одним примером, но, пожалуй, наиболее характерным — реставрацией парадного панциря, разодранного и разбросанного грабителями. Изображения таких панцирей известны давно, но найден он впервые. Этот экземпляр был искусно составлен из четырех частей: «собственно панциря, выложенного золотом и сердоликом, с окантовкой из лент и наплечниками, инкрустированными золотом и цветными бусами; из воротника с традиционными бусами из сердолика, зеленого и голубого фаянса и золота и из двух великолепных ажурных золотых пластинок с разноцветной инкрустацией, одна из которых свисала на грудь, а вторая уравновешивала первую сзади».
Сначала был установлен рисунок и расположение его верхних и нижних полос, инкрустированных золотыми пластинками, затем определили, как верхний воротник соединяется с наплечниками при помощи золотых же палочек. По фрагменту ожерелья восстановили точное его расположение. Конечно, реконструкция была приблизительной, так как некоторые детали обнаружить не удалось, остались, кроме того, кое-какие неясности, но все же теперь это был панцирь, а не разрозненные обрывки, собранные археологами.