ОЛЬГА. Я с тобой.
ВАДИК. Нет. Ты останешься. И ты. И ты. Все останетесь!
ОЛЬГА. Тише, останемся, что ж ты так побелел-то? Господи, зачем я поехала сюда, зачем? За что мне такие страдания, за что?!
ВАДИК. Прощайте.
ГЛЕБ. Правильно, прощайте.
Вадик и Глеб вышли в подъезд. Женщины идут за ними.
АСЯ. Ну куда вы, куда пошли, куда?
ВАДИК. Всё. Я всё понял. (Глебу). Довезти?
ГЛЕБ. Не надо.
ВАДИК. Ну?
ГЛЕБ. Что?
ВАДИК. Значит, и тараканы не зря придуманы? Точно знаешь?
ГЛЕБ. Не зря, вроде. Прощай.
ВАДИК. Прощай.
Вадик сел в машину, Глеб пошёл к остановке трамвая. Бабы стоят у подъезда.
АСЯ (плачет). Ну вот. Так и знала. Хорошо, хоть платье надела вчера еще. А то так бы и понесла его в комиссионку ненадёванное. Ну, и что теперь? В одиннадцать свадьба, а он… Он пьяный, а за руль… Убьётся вот…
ОЛЬГА. Не буду его догонять. По доброй воле я половиком расстелюсь, но если так… (Плачет.) Может, вернётся?
АСЯ. Не вернётся. Он поперечный такой, что втемяшил, не выбьешь…
Вадик заводит машину. Машина пыхтит, не заводится.
ОЛЬГА. Я колобок, колобок, я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл.
АСЯ. Сама бабушка.
ОЛЬГА. Шнурки не завязал. Упадёт еще.
ТАМАРА. Не упадёт. Не упадёт. Тише, русские. Пусть идут. Пусть идет. Будет хорошо.
Вадик заводит машину. Машина пыхтит, не заводится. Глеб стоит на трамвайной остановке.
Конечно, будет хорошо. Вы только ходите, двигайтесь. Ольга, Ася, слышите, родные мои?
ОЛЬГА. Слышу.
АСЯ. Слышу.
ТАМАРА. Я говорю — ходить надо. Сюда, туда, руками маши, а то лампочка наша над головой потухнет. Бегай, кричи, что-то делай. Ну да, она все равно перегорит, лампочка наша. Когда-то, лучше не думать, что скоро. Ходи. Ходи, ворочайся, что-то делай и все будет тип-топ.
Молчат. Подошёл трамвай. Глеб не обернулся, сел в него, уехал. Вадик заводит машину. Ася завернулась сильнее в накидку, куклу в руках качает, смотрит снизу вверх на балкон своей квартиры.
АСЯ. Там свет горит у меня. Там кто остался?
ТАМАРА. Никого нету. Холодно как.
АСЯ. Вы, девочки, смотрите, кто первый пойдёт — с тем будет свадьба. Всё равно будет свадьба. Смотрите внимательно, ага?
ОЛЬГА. Ну, задержите ж его кто-то, ну? Ноги не идут, девочки.
АСЯ. Смотри, Тома, а кольцо моё красным не светится. Значит, не болит ничего? Не болит, значит, ничего, да, Ольга Ивановна?
ОЛЬГА. Не болит, не болит, нет, не болит…
АСЯ. Надо же. Правда. Не болит. (Смеётся.) А-а, это Тутанхамон там, да, девочки? Это он там у меня в квартире живёт? (Помолчала, смотрит на балкон.) Ну, что? Добился? Выжил всех мужиков наших, да? Теперь за нас возьмёшься, нет? Или мы с тобой теперь должны жить, на тебя глядеть, любоваться, тварюгу, да? Плакать перед тобой, да? Мы что тебе плохого сделали, а? Нам будет прогалинка, чтоб солнце, а не тучки, а? Будет, нет? Ты, ну?
ТАМАРА. Не ругайся на него. Он же — Бог, сама говорила.
АСЯ. Он — Бог? Ольга Ивановна, он — Бог?
ОЛЬГА. Бог, Бог. Отстаньте.
АСЯ. Он — Бог, да? (Пауза.) Ах ты, Бог, да? Ты — Бог, да? Ты за что, Бог, так, а? Ты за что, а? Что молчишь, ты же — Бог, а? Отвечай, а? (Тихо.) Бог, оставь его тут, а? Одного хоть, оставь, а? Или пусть из-за поворота кто выйдет, а? Бог, ну, пожалей, ну всё, ну, хватит уже, больше не надо, уже и так много, а? Ну, что тебе, трудно, что ли, а? Ну, сделай, а? Ну, прошу, а? Если женщина просит, а?
ТАМАРА. Аська, смотри, смотри — кто пойдёт сейчас, смотри…
АСЯ. Бог, если женщина хочет, а? Ну, не отпускай, дяденька, а? Скажи, чтоб он вернулся сейчас назад, скажи! Я люблю его, я люблю его, ты понимаешь — я люблю его! Ты понимаешь такие слова простые, обычные слова — я люблю его, ты понимаешь? Я люблю его, я люблю его, ты понимаешь, дяденька мой?
ТАМАРА. Хватит, смотрим, смотрим, девочки, родные мои…
ОЛЬГА (плачет). Гражданка, отойдите, вы ж не стеклянная. Мне не видно ведь. Я тоже хочу.
ТАМАРА. Я люблю его, я люблю его, я люблю его…
АСЯ. Я люблю его, я люблю его, я люблю его…
ОЛЬГА. Я люблю его, я люблю его, я люблю его…
Вадик заводит машину.
Сова с балкона перелетела на шифоньер, на прежнее место. Уселась, глаза закрыла. Горит свет в квартире.
Студент играет на трубе.
Идет от озера группа в розовых костюмах, «Харе Кришну» поют.
За ними — цыганка с платками, ноет, кричит что-то.
Два человека у колонки бутылки моют, этикетки ножами счищают и звенит во мраке — звенит так, будто колокольчики с неба.
А там, за ними за всеми — кто-то ещё: то ли едет, то ли идёт. Не видно — пыль, пух, трава сухая, листья жёлтые летят.
Не видно.
Темнота Занавес Конец ноябрь 2000 года, г. Екатеринбург