Мощный пучок депрессирующих полей с силой ударил в мою грудь. Я едва не потерял сознание, упав на пол и выронив пистолет. Не помогли все мои антидепрессанты, вживленные в головной мозг. Вся моя подготовка. Когда в упор расстреливают из четырех армейских парализаторов, ничто не спасет. Ничто не поможет. Никакие антидепрессанты.
Пятый парализатор был направлен на остальных. В тот же миг все нелегалы стали валиться на пол, словно фишки тарано. И Майя тоже. Сердце мое сжалось, видя беспомощное состояние девушки, но сде лать я ничего не мог. Я сам лежал на полу без движения, способный лишь наблюдать за происходящим. Мне нужно было несколько минут. А потом мы посмотрим, кто кого.
Мой энергопистолет отлетел к противоположной стене терминала. Если я успею оправиться от действия парализующего излучения до того, как напавшие на нас поймут, что я вовсе не парализован, то у меня появится шанс. Шанс повернуть все в лучшую для меня и Майи сторону.
Парализованная девушка, неудобно подвернув ногу, лежала неподалеку. Глядя на меня остекленевшими, безжизненными глазами, она словно молила о помощи. Конечно же, это было не так. Все парализованные находились сейчас в глубокой фазе гипносна и совершенно не понимали, что с ними происходит. Из всех, подвергшихся нападению, я единственный, кто мог что-то предпринять. Не сейчас спустя несколько минут, но все же мог. Стараясь не выдать взглядом, что понимаю происходящее, я стал наблюдать.
Расправившись со всеми нелегалами, люди в полуброне расслабились. Не обращая внимания на труп Самурая, они разбрелись по терминалу, занявшись своим делом. Делом, ради которого и прибыли сюда.
А прибыли они сюда за рабами. Эти пятеро были работорговцами. И в этом не оставалось ни малейшего сомнения.
Я это понял сразу же, как только услышал, что они говорят на каре - сленге работорговцев. Судя по всему, наша группа была обречена с самого начала. Крот и тот здоровенный бугай - Стероид сдали нас задолго до сегодняшнего черного часа.
Вообще-то, контрабандистам ни к чему все это - работорговля, похищение людей. Контрабандисты не
плохо зарабатывают своим ремеслом и ценят хорошую репутацию. Если у людей такого толка может быть хорошая репутация. Но определенный авторитет у них имеется. Свой кодекс чести и порядка. Оно и понятно - если станет известно, что люди, воспользовавшиеся их услугами, начнут исчезать, появляясь потом на рынках работорговли, то их бизнесу, быстро придет конец.
К тому же сейчас происходило не обычное похищение людей. Насколько я мог судить, все в нашей группе нелегалов были гражданами Галактической Федерации. А Федерация очень не любит, когда похищают ее граждан. Настолько не любит, что может разнести целую планету ради спасения одного-двух заложников. И это не громкие слова. Я сам участвовал в нескольких подобных операциях. Когда ради спасения десятка граждан Федерации были задействованы силы планетарного масштаба. Федерация своих в обиду не дает. Работорговцам куда легче и проще похищать людей с отсталых, развивающихся планет. Например, с Земли. Проблем, как правило, при этом бывает у них гораздо меньше. Правда, и за рабов с этих планет денег на торгах они получали тоже меньше. Работорговцы принялись рассматривать свой улов. - Темпокамер у нас только пятнадцать, так что лишних в утиль, - отдал команду один из них - на вид крепкий парень лет двадцати пяти. Со свирепым выражением лица и, судя по всему, старший в этой шайке.
- Отстой, надо было брать больше темпушек, - отозвался молодой работорговец, раздвигая ножом зубы одному из варнавалийцев. - Всех бы и взяли.
- На кой мне это дерьмо! - зло ответил Отстой и резко добавил: - С гнилыми зубами не брать.
Работорговец едва успел отвести руки от несчастного варнавалийца, как голова того взорвалась, словно перезрелый фрукт аги. Отстой спокойно сунул энергопистолет обратно в кобуру.
- Выбросишь в Пустоту, - отдал он команду тому, что осматривал зубы убитого.
- Куда? - не понял неопытный работорговец, который был, очевидно, из новеньких.
- В открытый космос, болван! Пустота тебе в рот! - выругался Отстой и громко повторил приказание для всех.
- Дерьмо не брать! Кто проглядит, три шкуры спущу.
Отвратительная сцена убийства варнавалийца явно развеселила Крота. Он, криво улыбаясь во всю ширину своего мерзкого лица, подошел к главарю работорговцев.
- Отстой, ты в своем амплуа. Качественный товар. Почти никакого брака.
- А ты как думал, Крот? Надо держать марку. За это и уважают "Крысоедов". И цену за наших рабов дают самую высокую.
- Знаю, знаю. Товар у вас всегда отборный, - польстил Крот и тут же, вкрадчиво глядя в глаза Главаря работорговцев, добавил: - У меня к тебе дело. Отстой.
- Чего еще? - выпятив нижнюю губу, от чего его и так жестокое выражение лица стало вообще отвратительным, подозрительно спросил работорговец.
- Вон там видишь подругу? - вкрадчиво ответил Крот, кивнув в сторону Майи. - Уступи ее мне.
- Чего? - недоуменно протянул Отстой. - Сожри меня Пустота, ты чего, Крот, несешь?
- Да что тебе стоит, Отстой? - угодливо заглядывая в глаза работорговцу, затараторил кривоногий. - Чего тебе стоит? За нее все равно на рынке в Пандерлоносе много не дадут. А я с тобой рассчитаюсь. Хорошо рассчитаюсь. Тебе же девочки неинтересны. Я ж тебя знаю. У меня парочка мальчиков припасена. Как раз по твоему вкусу. Высокие, стройные. Я тебе их подгоню, а ты мне девчонку. Как, договорились?
- Тише ты, мелешь языком, как помелом, Пустота тебе в рот, - сквозь зубы проговорил Отстой. - Донесут Карнава, обоим нам несдобровать.
- Кто донесет? - не понял Крот и кивнул в сторону копошившихся с "товаром" работорговцев. - Эти, что ли? Да я их своими руками задушу, только пикнут.
- Я и сам могу это проделать и без твоей помощи, - огрызнулся Отстой.
- Ну, как, значит, договорились? - чувствуя, что добился своего, обрадовался кривоногий.
Отстой еле заметно кивнул, и Крот вприпрыжку кинулся к лежащей Майе. Подбежав к девушке, он несколькими деловыми движениями ощупал ее. Словно придирчивый покупатель, проверяя товар. Мы и были для этих тварей лишь товаром. Вещью. Вещью, продолжительность существования которой зависит от настроения хозяина. Ведь раб живет столько, сколько пожелает его хозяин. Живет в постоянном страхе, повинуясь малейшей прихоти своего властелина.