Впервые за все время нашего знакомства мы с тобой спали порознь — я на известном уже чердаке с полуонемевшим клавесином, а ты где-то внизу, в апартаментах. Это был типичный бюргерский домик «Второго города», пожалуй, более скромный, чем у соседей. Какое-то время я лежал с открытыми глазами в надежде, что ты придешь и ляжешь рядом. Нет, ты не поднялась по ступенькам, не легла. Уснул я, даже отдаленно не предполагая, что там, в апартаментах, все уже окончательно решено и подписано, что мне осталось выйти за белую дверь домика, со вздохом окинуть взглядом чахлые вьюнки и чердак, сказав всему последнее прости. И тогда уже в твоей воле, бродяга, решать, куда направить свои стопы и свой взор. «Vivere pericolosamente!» - и как это я забыл?
Я продолжал пребывать в неведении и на следующее утро, когда, молча позавтракав, мы отправились в чуждый мне город. Ты, Туула, почему-то молчала, но ведь и прежде твое молчание порой было тоже не всегда понятным. И все же ты по привычке цеплялась за мой рукав. Усмехнулась, увидев мое сосредоточенное лицо, и снова замкнулась в себе. Я почувствовал внутри холодную пустоту и начал понемногу прозревать. А ты молчала. Я ведь ехал сюда не свататься или покрасоваться. Ты ни о чем не предупредила меня, морочила голову каким-то эстонцем, только все ли о нем рассказала? Мы с тобой куда-то шли, где-то пили кофе с омерзительным ликером, вдруг в какой-то момент я почувствовал: сейчас ты все скажешь. Твой лоб был отмечен печатью неведомой боли, возле губ прорезалась новая складка, хотя, может быть, мне это и показалось? Однако глаза и в самом деле стали больше, они приблизились к моим почти вплотную. Ты тряхнула головой и сказала: «А сейчас ты поедешь в Вильнюс, поезжай, а вечером приходи». И повторила: «Обязательно приходи. А теперь поезжай, поезжай!»
Похоже, в то время я еще не окончательно потерял из-за тебя голову, а жаль. «Я сам решу, куда мне сейчас ехать, сам!» — оскорбленно огрызнулся я. А в висках у меня стучало, возмущению моему не было предела, и только уязвленное самолюбие удерживало от вопросов: да что же это такое? почему? Я прекрасно чувствовал, что случилось и почему. И сразу решил - никаких вильнюсов! Куда захочу, туда и поеду, я снова бродяга, вольный казак, хозяин известных только мне маршрутов! Пока ты говорила мне что-то несущественное: лучше уезжай немедленно, скорым! - я лихорадочно обдумывал, кого бы мне навестить в Каунасе. Несмотря на мою нелюбовь к этому городу - признак хорошего тона даже среди интеллектуалов-чистоплюев, — я решил не уезжать отсюда, поскольку у меня была здесь куча знакомых и друзей. Теперь-то я знаю, что совершил грубую ошибку. Нужно было послушаться тебя - уехать и прийти вечером. Нужно было не отпускать тебя ни на секунду, держать за руку. Это уже была самая настоящая любовная история — пусть банальная, сентиментальная, приводящая в волнение лишь отвергнутого, разочарованного, который, чувствуя себя таким несчастным, засовывает руки в карманы полупальто и медленно удаляется по окутанной дымкой аллее... Так-то!
Я проводил тебя до фуникулера, мы поднялись на гору вместе. В холодном допотопном вагоне я стиснул твои пальцы - ты сидела на ступеньку выше, бледная и неподвижная, как статуя. Я надеялся, что мы еще покурим, но наверху ты вышла, пройдя несколько шагов, резко обернулась и, приподнявшись на цыпочках, обняла меня за шею и крепко поцеловала в губы. Только тогда ты убежала. Не стану кривить душой, не скажу, что надолго запечатлелся тот поцелуй или что он был как отрава. Нет, не был.