— Я чувствую запах. Где ты, где ты, сынок?
Тевене принял свой прежний вид, стал Тевене-Мёге, невиданным силачом, кусок навоза превратил в коня и взлетел на вершину Хурен-Ала-Тайги *, которой владел его враг, жестокий Кудун-Хулюк. Грозным ревом Тевене прокричал:
— Эй, где ты, Кудун-Хулюк?! В юрте ты или в земле, выходи на бой, кулугур!!
Этот крик со свистом, как пуля, влетел в ухо врага, со свистом вылетел из другого уха и юрту его встряхнул!
— Такого бродягу к своему жилью я и близко не подпущу! Сейчас я выйду тебе навстречу. Посмотрим, кто победит!
— Чем будем драться — черным железом, что сделали кузнецы, или красными кулаками, что дали нам мать и отец? — спросил Тевене-Мёге.
— Будем драться и черным железом и красными кулаками! — ответил Кудун-Хулюк, и его багровые щеки стали белыми, как молоко.
Они решили сначала друг в друга стрелять. Кудун-Хулюк с утра до вечера, с вечера до утра натягивал тетиву и, вскрикнув: «Пронзи сердце-легкие Тевене!» — выпустил стрелу. Стрела попала в грудь Тевене и сломалась в трех местах. Силач превратил ее в целую и сказал:
— Возьми, кулугур, эту щепку назад, она пригодится тебе!
Стрелу он швырнул врагу и начал натягивать тетиву. Вскрикнув: «Пронзи сердце-легкие Кудун-Хулюка!» — выпустил он стрелу. Она пронзила и сердце и легкие лихого, злого врага и, вырвавшись из его спины, ринулась в верхний мир!
И крикнул Кудун-Хулюк:
— Ржавое железо не годится для боя! Попробуем кулаки! — Он начал натягивать черный содак из кож семидесяти лосей.
Богатыри, разойдясь в разные стороны света, начали танец орла *. Пока они танцевали, колебалась земля. Они прошли через три желтые степи, через три зеленые тайги. Тевене посмотрел на бедра Кудун-Хулюка: они дрожали и были похожи на два огромных белых горных хребта. Кудун-Хулюк посмотрел на бедра Тевене: они двигались, переваливаясь, и были похожи на два бурых горных хребта. Силачи сшиблись, как две скалы, схватились, как два верблюда, поглядывая друг на друга исподлобья, как два быка.
Неизвестно, сколько лет пронеслось. Зиму узнавали по инею, лето узнавали по росе. Мускулы Тевене-Мёге вскипели и стали тверже стали, а мускулы Кудун-Хулюка сникли, будто растаяли. Улучив момент, Тевене схватил врага ловкой хваткой и понес его над кудрявыми деревьями, под кудрявыми облаками и так его бросил, что всколыхнулось голубое небо, вздрогнула черная земля!
— Когда убивают скотину — кровь у нее берут. Когда убивают мужчину — слово у него берут! Говори свое слово, Кудун-Хулюк!
— Езди на моем коне, как на своем. Береги моего коня, как своего! — сказал поверженный богатырь.
Тевене его мясо от костей отодрал и по всей земле разбросал, чтобы птицы съели его. А кости его спалил на костре и пепел разбросал по степи.
Еще одного врага победил, — сказал Тевене. — Грабил меня лишь Кудун-Хулюк, слуги его ни при чем. Их не буду я убивать. Я их возьму себе.
И он погнал всех слуг и весь скот. Впереди поехала мать. На полпути сказал Тевене:
— Я поеду вперед. Там, где будет черта вдоль пути, двигайтесь ночью и днем. Там, где будет черта поперек, можете отдыхать.
И он умчался к родной тайге, вспоминая Терге-Кара. Подъехав близко к своей земле, вдруг увидал богатырь, что склоны зеленой его тайги покрыты чужим скотом. Он рассердился и закричал:
— Кто занял мою тайгу? Кто поселиться на ней посмел? Кто так силен и смел?
Услышав сердитый крик Тевене, красавица Терге-Кара превратила в ветку священного дерева табунщика Даш-Кара. Сама она стала невидимой и стала ждать Тевене. Богатырь подошел к священному дереву и увидал, что оно стало еще пышнее, чем было когда-то давно. И решил Тевене-Мёге: «Если бы враг сюда приходил, он бы его спалил. А если ветки его расцвели— значит, друзья пришли!» И вдруг Тевене почувствовал запах прекрасной Терге-Кара.
— Где ты? Куда ты спряталась? — крикнул ей богатырь. Терге-Кара приняла свой облик и рассказала богатырю, что за три года съела припасы и поэтому привела свой скот.
— Вот он, пасется на склонах Арзылан-Тайги. Я испугалась гнева твоего, Тевене, и спрятала табунщика в дерево, чтобы ты его не убил.
— Зачем человека в дерево прятать? — сказал Тевене. Он плетью ударил по дереву, и на землю упал Даш-Кара.
Богатырь отпустил коня — пусть набирается сил. Скоро к Арзылан-Тайге прикочевал аал — скот, люди и слуги убитого силача. Старшую его жену Тевене отдал старику, табунщику Даш-Кара. Дужуметов сделал табунщиками, а табунщиков — дужуметами. И пошла спокойная жизнь.