Долго отнекивался Боралдай, наконец согласился. Два раза всходило и заходило солнце, а он все брел по тайге, питался сараной да водой ключевой, совсем ослаб. На третий день хотел домой повернуть, да вдруг заметил, что перед ним возвышается высокая, до самого неба, черная скала, а вблизи красуется развесистое дерево.
Побежал было Боралдай из последних сил к этому дереву, да вдруг откуда ни возьмись гром грянул, ветер сильный подул и повалил старика на густую траву. Взглянул на небо, видит — с высоты на землю шесть птиц огромных спускаются, крыльями белоснежными помахивают. Ударились птицы о землю и обернулись царевнами-красавицами, излучающими свет луны и солнца. Одна из них, самая красивая — Золотая царевна, — подошла к скале и достала из расщелины белую барбу и молоточек на длинной ручке. Ударила царевна молоточком по барбе, и она сразу чем-то наполнилась, раздулась. Подбежали остальные царевны и стали барбу вытряхивать — посыпались оттуда разноцветные шелка заморские. Еще раз взмахнула Золотая царевна молоточком, и барба наполнилась дорогими яствами.
Украсили царевны дерево шелком и стали под ним пировать, песни петь и резвиться. Долго веселились. Наконец Золотая царевна спрятала в расщелину барбу с молоточком, хлопнула три раза в ладоши, и все красавицы вновь обратились в птиц с белоснежными крыльями. Облетели птицы три раза дерево, помахали крыльями и скрылись в поднебесье.
Вскочил Боралдай на ноги, подбежал к дереву и принялся поедать остатки пищи. Ест, а сам про старуху думает: «Ей, наверно, и во сне не снится, чем я угощаюсь. Вот бы ее сейчас сюда, бедную».
Наелся Боралдай до отвала и стал искать по расщелинам скалы волшебную барбу с молоточком. Разыскал с трудом и, не чуя под собой ног, поспешил домой.
Подходит Боралдай к чуму, а его уже старуха поджидает.
— Ну как? Помог мой сон? Да говори скорее.
— Помог, помог, старая. Теперь всегда сыты будем. Вот видишь, что я добыл под скалой, — и показывает ей пустую барбу и молоточек с длинной ручкой.
Заругалась старуха, с кулаками подступает к мужу.
— Ты что, старый, из ума выжил? Надо мной потешаться вздумал?!
— Постой, подожди, старуха! — взмолился Боралдай. — Сейчас я чудо сотворю.
Ударил старик молотком по барбе, и она наполнилась такими дорогими яствами, какие старуха не только не ела, но в жизни своей не видывала.
Ест старуха, а Боралдай знай себе молотком по барбе постукивает да добро из нее вытряхивает. Выросла возле чума целая куча белой кошмы для юрты. Зажили старики в достатке и согласии.
Мало ли, много ли времени прошло с тех пор, только вспомнил богач про своего бедного брата. Призывает он слугу и говорит:
— Скачи к моему брату. Старик со старухой, должно быть, уже давно умерли с голоду. Так ты покопайся в их рухляди, если найдешь что-нибудь стоящее, то вези в мой аал.
Подъехал всадник к тому месту, где раньше на северном склоне Кара-Дага стоял ветхий чум Боралдая, и обмер от удивления. Вместо чума красуется белая юрта. А вокруг стада тучные ходят, травку сочную пощипывают. «Какой-то знатный хан сюда перекочевал. А мы живем и ничего не ведаем!» — подумал слуга и с земным поклоном вошел в юрту. Рот раскрыл, а слова вымолвить не может. Восседают Боралдай со старухой на девятислойном олбуке, в шелковых халатах, в расписных идыках, а кругом чего только нет! Все в золоте и серебре горит.
Долго слуга стоял в оцепенении, наконец пришел в себя и пятясь выбрался молчком из юрты. Вернулся, рассказывает богачу о том, что видел, а тот не верит. Посылает второго слугу:
— Если и впрямь Боралдай разбогател, то зови его в гости ко мне.
Убедился второй слуга, что действительно у Боралдая добра выше плеча, а скота выше головы, и передал ему с поклоном приглашение своего хозяина.
Долго думал Боралдай, девять трубок табаку искурил, три заварки чаю выпил, потом такой дал ответ:
— Передай моему брату, что я помню его слова: «Нищего в аал пустить — беду накликать». Пусть не ждет меня.
Старуха в знак согласия головой кивнула и подала старику раскуренную трубку.
Выполнил слуга наказ Боралдая. Рассказал все, что видел, что слышал. От злости и зависти чуть не задохнулся богач. Рвет и мечет, на слугах злобу срывает, а покоя все нет и нет. «Должен я выведать у Боралдая, как он, умирающий с голоду, сумел разбогатеть». Собрался в дорогу и, когда солнце взошло и камни стали золотисто-пестрыми, поскакал в аал Боралдая.