— Не наглей, детка, — прорычал Малвери, потом поднял бровь и посмотрел на нее: — Однако, как оказалось, ты действительно… — Тут он увидел выражение ее лица и понял, что она пошутила. Он тряхнул головой и преувеличенно улыбнулся. — Ну, и что мне с тобой делать, а?
Ашуа положила руку ему на плечо:
— Док, ты можешь заботиться обо мне. И я сделаю то же самое для тебя.
Внутри Малвери что-то вспухло, и он замигал, чтобы остановить слезы.
«Старый глупец, — подумал он. — Стал сентиментальным».
— Док! — закричал Сило, торопливо сбегая со стены во двор. — Это кэп!
— Он в поряде? — спросила Ашуа.
— Он идет сюда! Скажи артиллеристам не стрелять по нему!
— Я займусь, — сказал Ашуа и похромала прочь со всей скоростью, которую могла развить.
Сило подошел к Малвери, которые все еще зашивал раненого; солдат, который помогал его нести, играл роль ассистента.
— Что с Пинном и Харкинсом? — спросил Малвери.
— Все хорошо. Сели, когда включились зенитки. Едва не сошел с ума, слушая их, пока не приказал заткнуться. Как оказалось, они соревновались, кто больше собьет самми.
— И кто победил?
— Оба, насколько я могу сказать. — Он посмотрел как «Кэтти Джей» скользит вниз, уклоняясь от огня зениток, и махнул рукой ближайшему солдату: — Очистить место! Кэп вернулся, черт побери! Кэп вернулся!
Рампа «Кэтти Джей» коснулась двора, и из трюма хлынули мужчины и женщины. Солдаты обнимались и хлопали друг друга по спинам. Гриссом и Селерити Блейн, высоко держа голову, вышли наружу. Бесс была счастлива идти с другими големами, ее детский энтузиазм заражал их.
Но, внезапно, чей-то голос заглушил все остальные.
— Дорогу! Освободить дорогу! — кричал Баломон Крунд, несший на руках, как ребенка, Тринику Дракен. За ним хромал Фрей, поддерживаемый Крейком и Кайном, позади них шла Самандра Бри. Толпа расступилась, и они вышли на двор, под серый свет сумерек, окруженные жуткой вонью выпускаемого аэрума.
— Малвери! — крикнул Крейк. — Док!
Фрей почти ничего не видел от невыносимой боли. Все вокруг расплывалось, ноги не держали. Было трудно отличить одну боль от другой. Торс превратился в одну сплошную рану. Он все еще не мог как следует вздохнуть. Но у него была цель, и именно она заставляла его двигаться.
Малвери прекратил помогать раненым и поторопился к нему. Усатое лицо доктора смутно замаячило перед Фреем.
— Фрей, — с ужасом сказал он. — Что за чертовщина с тобой приключилась?
— Забудь обо мне, — сказал он, стиснув зубы, пока что-то внутри его двигалось и кололось. — Она! Спасай ее!
Малвери посмотрел на Тринику.
— Положи ее пол, — сказал он Крунду, встал на колени рядом с ней и взглянул под грубую повязку, которой они перевязали ее рану. — Что с ней произошло?
— Кэп проткнул ее саблей, — сказал Крейк.
— Он что? — сказал Малвери. Он пощупал ее пульс. — Нет, я не хочу это знать. — Он вернул повязку на место. — Фрей, дело плохо. Я не могу…
— Док, я не хочу этого слышать. Сделай это.
— Ей нужна кровь. Немедленно.
— Дай ей мою!
— У тебя самого почти нет.
— Делай что я сказал, черт побери! — крикнул Фрей и, в приступе кашля, выплюнул кровь на землю.
— Кэп! — рявкнул Малвери с такой силой, что Фрей замолчал. — Если твоя кровь не подходит, это убьет ее. Кроме того ты убьешь себя, если отдашь кому-нибудь кровь. И даже если твоя кровь подходит, я не собираюсь рисковать! Дай мне спасти тебя! Или, если не тебя, вокруг есть куча людей, которых я могу спасти. Я врач, или как? Я знаю, то я сделаю!
— Возьми мою кровь! — сказал Крунд.
— Нет, — возразил Фрей. — А что если твоя не подходит?
— Откуда ты знаешь, что твоя подходит? — спросил Фрея Малвери.
— Знаю! — рявкнул Фрей. — Мы проверялись… После того, как узнали о ребенке… Доктор взял мою кровь для…
— Что за ребенок? — сказал Малвери, но Фрей не обратил внимание на его слова. Сейчас не время спорить! Разве он не видит?
— Мы совместимы, — сказал он сквозь сжатые зубы. — Мы всегда были… совместимы.
— Фрей, я не могу. Я убью тебя. Я не могу это сделать.
Фрей, питаемый отчаянием, собрал остаток сил, схватил Малвери за свитер и притянул к себе.
— Док, — сказал он. — Если ты… Если ты когда-либо был мне другом… Сделай это. Сейчас. Это все, слышишь? Это все.
Лицо Малвери превратилось в маску сомнения. Это шло против всего, во что он верил, как врач и как человек. Фрей знал, что Малвери думает о его одержимости. Твою мать, Малвери вообще не любил Тринику. Но Фрей должен это сделать, но не может без помощи Малвери.
Он обязан Тринике жизнью. И он собирается вернуть ее ей.
— Это ее не спасет, — сказал Малвери, но в его голосе было поражение, и Фрей знал, что победил.
— Просто попробуй, — сказал Фрей. — Просто попробуй.
Еще какое-то мгновение Малвери сражался со своей совестью, но, наконец, опустил голову и нахмурил лоб.
— Внесите ее внутрь, — сказал он. — Я сделаю все, что смогу.
Остальные, понимая что происходит, даже не пытались остановить его, за что Фрей был им глубоко благодарен. Он больше не мог сражаться. Он разрешил привести себя в какую-то комнату за двором, где его положили на стол; рядом с ним положили Тринику. Она лежала неподвижно и выглядела такой маленькой; ее грудь едва заметно поднималась и опускалась. Но сейчас от нее не исходил ужас. Демон внутри нее погиб, уничтоженный демоном из его сабли. Даже если сейчас она умрет, то умрет сама, как свободный человек.
Он смутно сознавал, что Малвери вернулся с препаратами, которые взял на «Кэтти Джей». Он видел, как док кладет колбы и трубки, слушал его резкие указания Крейку, который ассистировал ему. Они — расплывчатые призраки, суетившиеся на заднем плане — собирали аппарат для переливания крови.
Он уставился в потолок. Что-то мокрое потекло по его щеке. Слеза, выкатившаяся из уголка глаза. Он не хотел расставаться с этой жизнью. Он слишком любил ее. Иногда она ужасающе обходилась с ним, и он в ответ ругал ее последними словами, но сейчас она казалась самой чудесной и драгоценной из всего, что у него было. Потерю ее он не переживет.
Но он жил. Он менял окружающий мир. И сейчас честно может сказать, что делал черт знает что.
Но он делал. По крайней мере, делал.
Он почувствовал, как игла уколола его во внутреннюю часть локтя. Он повернул голову и увидел прозрачную прорезиненную трубку, протянувшую к нему из стеклянного сосуда, который стоял на столе между ним и Триникой. Сосуд был соединен с резиновым баллоном, который быстро сжимал и разжимал Малвери. На другом конце аппарата был игла, воткнутая в руку Триники.
— Сожми кулак, — сказал Малвери Фрею. — Крейк, дай ему что-нибудь, что он мог бы сжать. Это поможет крови выйти.
В теле Фрея почти не осталось силы, но он сумел вытянуть руку и взять ладонь Триники. Он сжал ее холодные пальцы так сильно, как только смог.
— Так и держи, — хрипло сказал Малвери.
Фрей почувствовал, что сейчас все стало очень далеко. Словно он смотрел на сцену из конца туннеля. Его тело больше не принадлежало ему. С отдаленным интересом он наблюдал, как густая темная кровь — его кровь — начала наполнять сосуд. Он увидел, как она скользнула по трубкам и, наконец, вошла в Тринику, сверкающая красная нить, протянувшаяся от него к ней.
И тут на него спустилось огромное спокойствие, чувство правильности. Он почувствовал себя цельным. Потом его глаза закрылись, и он потерял сознание.
Глава 46
Панегирик — Конец получше — Много чего интересненького — Звезды и кресты — Конец эры
Похороны прошли на высоком склоне холма ярким холодным утром. Кусачий ветер обдувал присутствующих на похоронах и шевелил их пальто. По небу неслись длинные тонкие облака. Вдали лежал город Теск, сбитый с ног и разрушенный, но не побежденный. В его сердце гордо возвышался дворец эрцгерцога.