Он наклонился к ней:
— Как ты думаешь, эта канитель еще долго продлится?
— Дни, не меньше.
Фрей простонал. Он бесцельно оглядел толпу. Среди канцлеров сидел Плом, с энтузиазмом хлопавший в ладоши, но, показательно, не было ни следа Амалиции Тейд. Те аристократы, которые перешли на сторону пробужденцев, обнаружили, что их жизнь стала не такой же легкой.
Ну, пускай процветает или разоряется. Он больше не желает ей зла. Он, вероятно, заслужил то, что она ему сделала, так что они квиты.
Он повернулся к Самандре. Она привела себя в порядок и выглядела потрясающе хорошо для сквернословященого сорванца, машины для убийства. В черном платье и длинных перчатках, с зачесанными назад волосами, волной падающими на спину, она стала такой же неузнаваемой, как и Триника.
— Расскажи, что я пропустил, пока был в больнице? — сказал он.
Самандра, которая тоже скучала, наклонилась к нему поближе и заговорила тихим голосом.
— В последнее время произошло много чего интересненького, — сказала она. — Пробужденцы… ну. Эрцгерцог не может заставить людей прекратить верить в то, что им нравится, но он может заставить пробужденцев прекратить продавать это им. Мы конфисковали все их имущество. Больше не разрешены никакие храмы, никакие уединенные святилища, никакие спикеры, даже в деревне. Кайн возглавил охоту на уцелевших императоров. Большинство из них покончило с собой раньше, чем он до них добрался, но одного он сумел схватить и нейтрализовать, а потом показал публике. Смысл в том, чтобы люди узнали о них правду. Это убедило тьму народу.
— Ты думаешь, они ушли навсегда?
Она пожала плечами:
— Хрен знает. Всегда есть чего-то там невидимое, но пробужденцы всегда пропагандировали себя очень агрессивно. Теперь они этого не могут. Мы, кажись, увидим, чего стоят их идеи, когда они не смогут их насильно совать в горло всем и каждому. — Она подобрала что-то с задней стороны шеи и смахнула его; не очень-то подобающий леди поступок, особенно учитывая ее наряд. — Говорят, что несгибаемые отправились в колонии, уехав в Новую Вардию еще до того, как Пояс Бурь стал непроходимым. Ну что ж, удачи, вот что я скажу. До тех пор, пока они не здесь.
Фрей хмыкнул, соглашаясь:
— А что с самми?
— Это совсем другой горшок с неприятностями. Они вторглись к нам, даже если потом лоханулись. Народ говорит, что в ответ мы должны вторгнуться к ним, сейчас, когда у них нет флота. Похоже кто-то забыл, что и у нас от флота остались жалкие остатки. Политики выступили с планом: давайте используем наемников, устроим блокаду Зоны свободной торговли и прихлопнем контрабанду аэрума, чтобы эти чертовы ублюдки, самми, больше никогда не получили ни капли. Ну а потом, угадай, кто вторгся к ним?
Фрей уже слышал слухи:
— Такийцы.
— Угу. Они, кажись, устали ждать, пока Самарла соберется вторгнуться к ним, и решили сделать это первыми. У них одних сейчас есть флот, и они знают, что самми опять вооружатся и опять попробуют, если им как следует не двинуть. Счастье, что они на нашей стороне.
— Значит, Самарла и Такия начали войну?
— О, да. Не думаю, что кто-то сможет завоевать такую большую страну, как Самарла, но не удивлюсь, если они отхватят от нее жирный ломоть. И это хорошие новости для твоего кореша, Сило.
— Как так?
— Ты же знаешь такийцев. Жизнь, свобода, равенство, все такое. Думаешь, они сохранят рабство на своих территориях? Быть может, скоро мы увидим первых свободных муртиан за последние пятьсот лет. Не говоря уже о даках, хотя, глядя на их поступки, я всегда думала, что им нравится быть рабами.
— Черт побери, — изумленно сказал Фрей. — Вот это да!
— Видишь, чего вы натворили? — сказала она, толкая его локтем. — Не так плохо для кучки негодяев, по головам которых бродит галактика тараканов.
— А разве ты не встречаешься с один из этих негодяев?
Она фыркнула:
— Должен же кто-то держать вас в узде.
Фрей закашлялся от смеха, и кто-то шикнул на него. Потом Триника коснулась его руки и указала на возвышение.
— Они! — сказала она.
И, действительно, они заняли места перед эрцгерцогом. Малвери, Крейк, Харкинс, Пинн и, наконец, Сило. Они стояли вытянувшись, все с начищенными пуговицами и сверкающими ботинками, волосы и бороды причесаны и подровнены — у тех, у кого они были. Даже Фрею пришлось согласиться, что они выглядят не так плохо.
Эрцгерцог подошел к Малвери.
— За экстраординарную храбрость на благо вашим товарищам-солдатам, — сказал он. — За ваше жизненно важное участие в обеспечении Вардии информацией о враге и за бесчисленные жизни, спасенные таким образом, я награждаю вас, Альтазар Малвери, медалью Легион Вардии и Герцогским Крестом. Ваша страна считает вас одним из своих самых драгоценных сынов.
«Я обязан тебе своей жизнью, — подумал Фрей. — И, более важно, я обязан тебе ее жизнью. Черт меня побери, если ты не лучший хирург в Вардии, старина».
Эрцгерцог прикрепил медаль рядом с той медалью, которую Малвери уже имел, и зал наполнили аплодисменты. Доктор держался настолько невозмутимо, насколько смог, но даже на расстоянии Фрей видел, что лицо Малвери сияет такой яростной гордостью, что на нем можно было жарить цыплят.
— Грайзер Крейк! — сказал эрцгерцог, сдвигаясь вдоль шеренги. — Мало кто из людей раздвинул границы наших знаний с такой целеустремленностью и риском для собственной жизни, как вы. Ваши исследования и ваши жертвы имели исключительно важное значение для того, чтобы поставить императоров на колени. За это и за ваш выдающийся вклад в науку, я награждаю вас Герцогской Звездой.
— Я заметила, — прошептала Триника, — что он так и не сказал слово демонизм.
— Не все сразу, — сказала Самандра. — Умы людей не изменишь за одну ночь, но мне кажется, что пройдет не так-то много времени и слово демонизм перестанет быть ругательством.
— Джандрю Харкинс! — продолжал эрцгерцог. — За выдающуюся храбрость в воздухе, я награждаю вас высшей наградой Флота, Железным Крылом!
Галерея взорвалась аплодисментами. Фрей, вложив пальцы в рот, свистел до тех пор, пока Триника не толкнула его.
— Аррис Пинн! — сказал эрцгерцог. — За самоотверженный шпионаж, за невероятно рискованное проникновение в ряды пробужденцев, за добычу критически важной информации, награждаю вас Народной медалью.
— Как, во имя тления, он сумел так все повернуть? — прошептала Самандра.
— Пинн получил медаль за разведку и ум, — сказал Фрей, хлопая и мотая головой. — Остановите планету, я слезу.
Потом эрцгерцог встал перед Сило. Короткая пауза. Эрцгерцог глядел на него, казалось, глубоко погрузившись в мысли.
— Погоди, — сказал Фрей. — Вот это будет сюрприз.
— Силопетхкаи Аурамактама Фаиллинан! — наконец громыхнул эрцгерцог.
У Фрея отвисла челюсть:
— Черт меня побери. А парень-то не промах!
— Вы руководили сражением, вдохновляя всех вардийцев, — сказал эрцгерцог. — Когда казалось, что все потеряно, вы придали нам силы. Никогда раньше вардийский герцог или монарх не награждали медалью муртианина, но сегодня я делаю именно это. Вы показали нам, что у храбрости нет национальности и нет границ. В знак признания вашего мужества, я награждаю вас Герцогским Крестом!
Последовал такой взрыв аплодисментов, что содрогнулись двери зала. Первым со своей скамьи вскочил канцлер Плом, за ним поднялся весь Совет Канцлеров, потом на ноги встали все, и приветственный крики, как прилив, взметнулись и прокатились по залу. Люди с «Кэтти Джей» не сумели сохранить спокойствие и засияли улыбками. Фрей хлопал до тех пор, пока не заболели ладони. К тому времени, когда они начали сходить с возвышения, он полностью вымотался.
— А тебе не хочется самому получить что-то в этом духе? — спросила Триника.
Фрей чуть приоткрыл рот:
— И что я буду делать с этой медалью? Откровенно говоря, я вообще потрясен, что наградили так много. После того, что случилось с эрлом Хенгаром, я имею в виду. Очень милосердно с его стороны, я бы сказал.