– Bonjour. – Этим словом Кристалис практически исчерпала все свои познания во французском.
Однако мужчина словно бы и не слышал ее. Он как ни в чем не бывало миновал дерево, к которому прижималась беглянка.
– Эй! Вы что, глухой?
Она протянула руку и дернула его за рукав, и при ее прикосновении крестьянин остановился, обернулся и уперся в нее взглядом.
У Кристалис было такое чувство, будто стеклянный осколок впился ей в сердце. По коже у нее побежали мурашки, дыхание перехватило.
Женщина не могла отвести взгляда от его глаз.
Они были широко раскрыты, но – не видели.Лицо незнакомца походило на маску смерти, как, впрочем, и ее собственное. Надбровные дуги, глазницы, скулы, челюсть и подбородок вырисовывались в мельчайших подробностях, как будто между костями и обтягивающей их темной кожей не было плоти. Она могла пересчитать все ребра под лохмотьями его рубахи с такой же легкостью, как кто-то другой мог пересчитать ее собственные ребра. Кристалис смотрела на него, и у нее снова перехватило дыхание, потому что женщине вдруг стало ясно, что незнакомец не дышит. Она непременно завизжала бы, бросилась бежать или сделала еще что-нибудь, но вдруг его впалая грудь едва уловимо поднялась. Прошло секунд двадцать, прежде чем мужчина сделал следующий вдох.
Внезапно Кристалис сообразила, что все еще держит его за рукав, и разжала пальцы. Он секунду или две продолжал смотреть в ее сторону, потом развернулся и зашагал в прежнем направлении.
Прозрачная женщина ошеломленно смотрела ему вслед, дрожа, несмотря на то что ночь была теплой. Она только что видела, разговаривала и прикасалась к зомби. Кристалис жила в Джокертауне, сама принадлежала к джокерам и полагала, что навидалась всякого и привыкла ко всему. Увы, это оказалось заблуждением. Ни разу в жизни ей еще не было так страшно, даже когда она совсем девчонкой открыла отцовский сейф, чтобы финансировать свой побег из тюрьмы, которой стал для нее родной дом.
Она проглотила застрявший в горле ком. Зомби или нет, но он наверняка куда-то шел. Куда-то, где могут быть другие – настоящиелюди.
Другого выхода у нее не оставалось, и Кристалис двинулась за странным мужчиной.
Идти оказалось недалеко. Вскоре он свернул на еще более узкую и менее утоптанную тропку, которая вилась по склону крутого холма и скрывалась за ним. Едва они миновали резкий изгиб тропинки, как впереди замаячил огонек. Зомби направлялся именно к нему.
На шесте перед чем-то вроде маленькой обветшалой хижины, прилепившейся к отвесному склону холма, висела ярко горевшая керосиновая лампа. Перед хижиной был разбит крошечный садик, рядом с которым стояла женщина, пристально вглядываясь в темноту.
Она была самой процветающей гаитянкой из всех, кого Кристалис видела за пределами Пале-Насьональ. Ее ситцевое платье, не скрывавшее довольно пышных форм, было чистым и новым на вид, на голове красовался ярко-оранжевый тюрбан. При виде приближавшихся Кристалис и выходца с того света женщина улыбнулась.
– О Марсель, кого это ты к нам привел? – Она хихикнула. – Да это же мадам Бригитта собственной персоной, если не ошибаюсь. – Гаитянка довольно грациозно, несмотря на свою полноту, присела. – Добро пожаловать под мой кров.
Марсель прошел мимо нее, как будто и не заметил, к хижине. Кристалис остановилась перед женщиной, которая смотрела на нее с радушным выражением, сдобренным изрядной долей беззлобного любопытства.
– Благодарю вас, – нерешительно произнесла Кристалис. Она могла бы сказать очень многое, но вопрос, неотступно сверливший ее мозг, требовал ответа. – Я хотела спросить вас… ну… о Марселе.
– Да?
– Он ведь на самом деле не зомби, да?
– Ну разумеется, зомби, дитя мое, ну разумеется. Идем, идем. – Гаитянка поманила ее в дом. – Я должна приказать моим людям прекратить поиски.
Кристалис отпрянула.
– Поиски?
– Мы искали тебя, дитя мое, тебя. – Женщина покачала головой и поцокала языком. – Зачем же ты сбежала? Мы все просто с ног сбились. Боялись, что колонна зобопов снова тебя поймала.
– Зобопов? Каких еще зобопов?
Это слово показалось ей чем-то вроде прозвища любителя джаза. При этой мысли она с трудом удержалась от того, чтобы не залиться истерическим смехом.
– Зобопы – это… – Женщина неопределенно взмахнула руками, как будто пыталась описать простыми словами что-то неимоверно сложное. – Это помощники бокора, злого колдуна, которые продались бокору ради сытой жизни. Они во всем подчиняются его приказам и часто похищают жертв, выбранных бокором.
– По… понятно. А вы, если не секрет, кто такая?
Женщина добродушно засмеялась.
– Нет, дитя мое, это вовсе не секрет. С твоей стороны это весьма похвальная осторожность. Я – Мамбо Джулия, жрица и premiиre reine [12] местного отделения Бизанго. – Заметив непонимающее выражение на лице Кристалис, она громко расхохоталась. – Вы, белые, такие забавные! Воображаете, будто знаете все на свете. Прилетели на Гаити на своем огромном самолете, покрутились здесь один день и уже раздаете чудодейственные советы, которые одним махом избавят нас от всех наших бед. И ведь никто из вас ни разу даже из Порт-о Пренса не выехал! Саркастически фыркнув, Мамбо Джулия продолжила: Вам ничегошеньки не известно о Гаити, о настоящемГаити. Порт-о Пренс – гигантское узилище, в котором скрываются кровопийцы, высасывающие все соки из тела Гаити. Но сельская местность… о, сельская местность подлинное сердце Гаити. Дитя мое, я расскажу тебе все, что нужно, чтобы приблизиться к пониманию. Все, и даже больше, чем тебе хочется знать. Идем в мою хижину. Отдохни. Утоли жажду. Поешь. И слушай.
Кристалис задумалась над предложением женщины. В эту минуту ее куда больше заботили собственные невзгоды, чем беды Гаити, но приглашение казалось искренним. Ей хотелось дать отдых сбитым ногам и выпить чего-нибудь холодненького. Мысль о еде тоже показалась заманчивой.
– Хорошо, – сказала она и пошла следом за Мамбо Джулией к хижине. Не успели они дойти до двери, как мужчина средних лет, худой, как и большинство гаитян, с роскошной, хотя и преждевременно поседевшей шевелюрой, вышел откуда-то им навстречу.
– Батист! – воскликнула Мамбо Джулия. – Ты покормил зомби? – Мужчина кивнул и вежливо склонил голову в сторону Кристалис. – Молодец. Расскажи остальным, что мадам Бригитта нашла дорогу домой.
Батист снова поклонился, и женщины вошли в хижину.
Здесь оказалось чисто и уютно. Хозяйка усадила гостью за грубо сколоченный стол, спустя мгновение на чистой дощатой столешнице красовались кувшин с водой и блюдо с яркими тропическими фруктами. Большинство из них не были известны Кристалис, но, как выяснилось, отличались отменным вкусом.
За стенами хижины начал выбивать замысловатую дробь барабан. А Мамбо Джулия начала свой рассказ.
В полночь один из слуг Ти Малиса принес сообщение от Эзили. Она успешно справилась с заданием, которое ей поручили. Новый слуга лежал в наркотическом забытьи в номере гостиницы «Ройял Гаитиан», ожидая его первого поцелуя.
Взволнованный, как дитя в рождественское утро, Ти Малис решил, что не станет дожидаться слуг, за которыми он послал Торо. Ему хотелось свежей крови, причем немедленно.
Он перебрался со своего былого фаворита на другую служанку, немногим больше его самого, которая уже ждала в специальном ящике, предназначенном как раз для таких случаев, когда ему приходилось появляться в общественных местах. Размером ящик был с большой чемодан, тесный и неудобный внутри, зато в нем он мог передвигаться без помех.
Это потребовало определенной осторожности, но Ти Малис был благополучно доставлен на третий этаж отеля «Ройял Гаитиан», где в одном из номеров его ждала Эзили, обнаженная, с разметавшимися волосами. Служанка выбралась из ящика, чтобы он мог перебраться с ее груди в более удобное положение – на спину.