– Ступай в город, Шбаланке.
Голос у Ицамны был скрипучий, пронзительный – не лучше, чем у его жены.
– Э, а разве где-нибудь тут поблизости нет моего брата?
А он, оказывается, неплохо помнил этот миф.
– Ты найдешь его. Ступай.
Игровая площадка задрожала у него перед глазами, и лапа ягуара отвесила ему подзатыльник.
Шбаланке замычал от боли: его голова соскользнула с камня, который, по всей видимости, служил ему подушкой. Он кое-как уселся, обдирая голую спину о грубый известняк. Сон все еще не отпускал его, и он не мог ни на чем сосредоточиться. Луна между тем спряталась за тучи, и в сгустившейся темноте лишь камни развалин храма рдели своим собственным светом, словно потревоженные в могиле кости. Кости былой славы его народа.
Он наклонился, чтобы подобрать украденные сокровища, и упал на одно колено. Он не смог удержаться, и его вырвало джином и тортильями, которые он съел в обед. Madre de Dios[30], до чего ж ему худо! Опустошенный и едва держащийся на ногах, он с трудом поднялся и начал спуск с холма. Может, это был вещий сон. Надо уйти отсюда, отправиться в Гватемалу. Того, что у него есть, хватит, чтобы некоторое время ни в чем не нуждаться.
Боже, как болит голова! Похмелье и опьянение одновременно. Это нечестно! Он осторожно потянулся к уху и с отвращением ощупал саднящую дырку в мочке. На пальцах осталась кровь. Это уже определенно не сон! Пошатываясь, юноша порылся в карманах, пока не нашел ушную затычку. Он попытался вставить ее в дырку в мочке, но боль была слишком сильной, а затычка не держалась в разорванной плоти. Его едва не стошнило снова.
Шбаланке – оказывается, вот кто он такой – попытался припомнить странный сон, который уже начал изглаживаться из памяти. Ах да, ему посоветовали отправиться в город. Эта мысль показалась ему толковой. Что, если угнать джип и въехать в столицу с шиком? Авось машины никто не хватится. Все равно с такой чугунной головой пешком он далеко не уйдет.
В темной и дымной соломенной хижине Хосе с серьезным видом выслушал рассказ Хун-Ахпу о его видении. Когда он заговорил о своей аудиенции перед богами, колдун кивнул. Закончив, юноша взглянул на старика в ожидании толкования и наставления.
– Твое видение – истинное. – Хосе распрямился и сполз с гамака на земляной пол. Потом встал перед очагом и бросил в огонь горсть ароматной смолы. – Ты должен повиноваться богам, а не то навлечешь на нас всех беду.
– Но куда мне идти? Где эта Каминальгую? – Хун-Ахпу недоуменно пожал плечами. – Я ничего не понимаю. У меня нет брата, одни сестры. И в мяч играть я не умею… Почему я?
– Ты был избран богами и отмечен их печатью. Они видят то, что незримо для нас. – Колдун положил руку на плечо юноши. – Опасно подвергать сомнению их волю. Их легко разгневать. Каминальгую находится близ Гватемалы. Ты должен отправиться туда. Но сначала мы должны подготовить тебя. – Старик устремил взгляд куда-то мимо него. – Ночью тебе нужно хорошо выспаться. А завтра – в путь.
Когда утром он пришел к дому колдуна, большая часть деревни уже была там, чтобы приобщиться к магическому событию. Он попрощался с ними, и Хосе отправился провожать его с каким-то свертком в руках. Едва деревня скрылась из виду, колдун обернул локти и колени Хун-Ахпу ватными подушечками, которые захватил с собой. Старик сказал, что таким он увидел юношу во сне прошлой ночью. Это был еще один знак, что видение было истинным. Хосе предупредил его, чтобы он не открывал цели своего путешествия никому, кроме тех, кому можно доверять, и только таким же, как и он сам, лакандонам. Если ладино[31] что-нибудь пронюхают, они попытаются остановить его.
Хепон был крохотной деревушкой. От силы три десятка разноцветных домиков жались к площади вокруг церкви. Розовая, голубая и желтая краска на них поблекла, и вид у них был такой, как будто они нахохлились под дождем, который зарядил не так давно. Автомобиль подскакивал на ухабах горной дороги, ведущей в деревню, Шбаланке решил двигаться по самым заброшенным дорогам, какие только смог найти на ветхой дорожной карте под водительским сиденьем.
Заметив, к своей радости, бар, молодой человек подъехал к нему, но потом решил оставить машину за углом, подальше от любопытных глаз. Ему показалось странным, что он до сих пор не видел на улицах ни одной живой души, но, возможно, в этом была виновата отвратительная погода.
Подошвы его кроссовок, еще одного подарка от нортеамериканос, прошлепали по деревянным подмосткам перед баром, ведущим к открытой двери. В тишине, нарушаемой лишь шорохом дождя да звоном капель по железной крыше, этот звук показался ему необычно громким.
31
Ладино – испаноязычные метисы, потомки испанцев и индейцев, населяющие страны Центральной Америки.