Гиббс Крейлей, ученый–исследователь, возглавлял первую экспедицию с Земли на поверхность Меркурия. Это было настоящее вторжение, за которым стояли несгибаемая воля и дерзость человека, посвятившего всю жизнь этому моменту. Крейлей был представителем маленького племени нищих ученых — исследователей, фанатиков, которые не ведали осторожности. И он шел вперед с тех самых пор, как маленькая группа высадилась на поверхность незнакомой планеты.
Рядом с ним находилась его жена Хелен. Для нее дисциплина, ограничения и награды научного исследования были привычными; она великолепно дополняла своего волевого мужа, поддерживая его почти невероятное увлечение обращенной к Солнцу планетой.
Уильяма Ситона, находившегося совсем рядом с четой Крейлей, раздражали чудеса природы; он предпочитал холодную точность инструментов, созданных людьми, образцы красоты, которую мог понять только инженер. Следом за ним шли Фредерик Паркерсон, биолог средних лет, и Ральф Уилкус, высокий, нескладный молодой человек, который преуспел в искусстве астронавигации и кулинарии. Эти двое, ставшие близкими друзьями, были одинаково увлечены очарованием и трудностями исследования; они жили ради того странного и нового, что мог принести следующий миг.
За ними следовали Том Грейсон, металлург, и юный Алан Уилсон, представитель Национального Биологического Института, по существу, лишенный воображения человек, чьи мысли целиком занимали проблемы передвижения и личной безопасности на этой невероятной планете. Они завершали список экипажа.
Исследователи отправились в самую длинную экспедицию со времени высадки на Меркурий. Они надеялись дойти до предгорий высоких, скалистых пиков, угловатые формы которых вздымались над удивительно близким горизонтом. За ними неясно вырисовывался огромный, дынеобразный корпус их космического корабля из кобальта и стекла, покрытый пятнами света, отраженного Венерой. Корабль находился где–то в миле от них, но его хвост уже скрыла искривленная поверхность планеты.
Крейлей прокладывал путь медленно, вдумчиво, осторожно. Ориентируясь лишь на свет импульсной лампы, он медленно шел вперед, шаг за шагом, аккуратно сверяясь с показаниями электро–динамометра. Сама поверхность, по которой шагала группа, была предательски таинственна, в частности, они знали, что ее неравномерно покрывают шоковые точки, в которых сосредоточено чрезвычайно высокое напряжение. Один неверный шаг — и человек в скафандре заживо сгорит.
Эти шоковые точки были обнаружены несколькими днями ранее («днями» считались земные двадцать четыре часа, а не меркурианские), когда собака Крейлея наткнулась на одну из них. Ее тело превратилось в угли под сверкающим ночным небом Меркурия. Крейлей снабдил собаку миниатюрным скафандром для животных, дополненным кислородным баллоном, нагревательными элементами и грузом, и она убежала чуть вперед, натянув поводок, как делают все собаки, когда хотят погулять. Теперь Скотти стал мучеником от науки.
После этого исследователи тщательно изучили электромагнитные свойства коры, протестировав ее, пока все странные и угрожающие феномены не стали для всех очевидными. Из–за сильных помех, создаваемых точками, им приходилось передвигаться в тишине, так как использование радиосвязи стало, очевидно, невозможным.
*
Маленькая группа медленно продвигалась по слегка светящейся поверхности Меркурия. Людей окутывала инопланетная атмосфера, зараженная тяжелыми газами и ионизированная космическими лучами. Их кислородные баллоны оставались единственной защитой против разъедающих ужасов марсианского воздуха.
Гиббс Крейлей, думая об этом и о длительном путешествии, которое они надеялись осуществить, снизил потребление кислорода из баллона, и знаком приказал остальным членам экипажа сделать то же. Он знал, что когда поток кислорода ослабеет, им всем станет трудно дышать, но кислород здесь был ценнее, чем вода в земной пустыне, и они не могли себе позволить растрачивать его.
Мгновение спустя Крейлей с некоторым беспокойством заметил, что из всей группы только его жена не последовала указаниям. Он посмотрел на нее и указал на кислородный баллон. Она никак не отреагировала; поэтому, остановившись, он поднял свои динамометр и постучал штативом по ее баллону.